Золотой ключик для маньячки
Когда-то я прочитал в одном журнале, насколько же лучше секс с любимой женщиной от обыкновенного трахача. Я, помню, тогда подумал про автора: дурень ты, ведь если ебешь бабу, до которой тебе нет никакого дела, можешь делать с ней все что хочешь, даже засовывать в рот, не боясь, что она задохнется. А главное — не надо заморачиваться, что кончишь раньше, чем она.
Но когда у меня появилась Мальвина, я понял, что был неправ. Она вила из меня веревки, прекрасно зная, что я сделаю для нее все, лишь бы она дала мне кончить именно с ней.
И вот однажды, за секунду до моего оргазма, Мальвина сказала:
— Я сегодня убила человека.
Она явно не шутила. Я даже хотел вынуть из нее хуй, как будто боялся, что его застанут на месте преступления. Но не успел. Я все-таки кончил — словно отсалютовал спермой в честь того, что моя любимая женщина — убийца.
Одевшись, она говорила мне, куря одну сигарету за другой:
— Я тебя люблю. И я не хочу, чтобы ты бросил меня, но если хочешь, брось сейчас же. Можешь вызвать милицию. Давай.
Дальше она рассказала мне, как убила человека. И объяснила почему.
— Мама росла в детдоме, и там ее то и дело избивал директор. И все, что было у нее в детстве хорошего, — это прочитанный «Золотой ключик». Эта книжка ее поддерживала. Поэтому она и назвала меня Мальвиной.
Все мужики — твари. Ты первый, кто не сделал мне ничего плохого. Я помню, как не на что маму было похоронить, как пьяный сосед предложил помочь с похоронами в обмен на ее золотые коронки, помню, как мне жгли грудь сигаретой, как подарили на Новый год фаллос, а потом просили, чтобы я вводила его в себя под бой курантов… И чтобы успела кончить до того, как пробьет двенадцать. Игра такая…
Пойми, я не могла не свихнуться. Как увижу мужика с большой бородой… мне кажется, что это Карабас-Барабас и мне нужно отомстить за маму.
Ее глаза горели, пальцы сжимались и разжимались. Я понял, что этими пальцами она его и задушила…
— Я хочу тебя, — сказала она, — хочу так, как никогда.
Она стала снова срывать с себя платье, лифчик, трусы… «А! А! А!» — стонала Мальвина. Я снова ебал ее и целовал ее пальцы — пальцы убийцы. Потом мы смотрели фильм про маньяков, и я видел, как горят ее глаза. Я понял, что она действительно ненормальная. Но я любил ее…
Через месяц ее забрали. Я лез на стену. Я дрочил на ее фотографии. Я задумывал планы ее освобождения. Я приготовил ей передачу в тюрьму: я написал для нее новый вариант «Золотого ключика».
В этой книге Пьеро не вылезал из садомазохистских клубов, кот Базилио дрочил, глядя, как на его глазах лиса Алиса ебется с Артемоном, папу Карло забрали за педофилию… А Буратино сломали нос и засунули его ему в жопу. Самой впечатляющей получилась сцена, в которой Карабасу-Барабасу отрывали яйца. По самый корень.
Я создал злой мирок, зная, что именно в нем будет уютно моей любимой женщине. Получив распечатанную на принтере книгу из переплетной мастерской, я вдруг подумал: а что, если…
Я знаю: Бог — он добрый, он хороший. Но что, если он сделал этот мир таким ебаным, таким блядским… если он сделал его, обливаясь слезами, не потому, что не мог лучше, а потому, что создал его в подарок кому-то, кто хотел видеть этот мир именно таким?..
Роман Всеволодов