Яблоки соблазна
“Линда.. О… Бог мой, Линда… я и не представлял!.. Какая же ты изобретательная!.. М-м-м…”
В тот момент, когда первая красавица Vogue Линда Евангелиста, уютно устроившись в шезлонге под пальмами, слизывала сливки с набухшей головки улетевшего за облака Никиты, он проснулся.
Дневальный Хрущев “стоял на тумбочке” и орал не своим голосом: “Рота! Подъем!»
Никита почувствовал что-то неладное. Приподняв голову, он с ужасом заметил, как его напряженный член натянул простыню.
Пытаясь как-то справиться со своим телом, Никита сел и… увидел еще двадцать “зонтиков». Но и остальные вскоре начали просыпаться под бодрое “Рота! Подъем!”.
Из дальнего угла уже летела шутка про “белых медведей” (за месяц службы в армии Никита уже знал, что так ребята называют следы от ночных поллюций). В общем, утро в казарме начиналось как обычно.
Спешно выстроившись в коридоре, рота предстала пред ясны очи старшего сержанта Гаранжи, низкорослого диктатора родом из Карпат.
Кто-то получил за “чоботы гармошкой”, кто-то — за “ремень на яйцах”, но в общей сложности речь сержанта, преисполненная эротизма в народной форме, отметила боевое состояние роты охраны.
Впереди был день на свинарнике, посвященный кастрации свиней, а вечером Никиту ждал караул у складов.
Никита был девственником. Когда его забрали в армию, мама жутко переживала и даже просила дядю, который имел какие-то связи в армии, чтобы Никиту не отправляли далеко от дома.
Всякое же упоминание о “горячих точках” наводило на нее ужас. Никита мечтал о флоте. Оказался же он в тридцати километрах от родного города, где морем и не пахло, зато мать успокоилась насчет “горячих точек”.
Почему Никита не воспользовался неоднократными возможностями поднабраться сексуального опыта с податливыми одноклассницами, знал только он.
На самом деле неумелые школьницы, которые знали о сексе столько же, сколько и он, большого интереса для него не представляли. Да и истинная сексуальность в них угадывалась с трудом.
Во всяком случае, Никита никак не мог себе представить соседку по парте Людку в кожаных сапогах и с плетью в руке. А именно такие женщины возбуждали его больше всего.
И старый “Плейбой” с обтрепанными уголками, который Никита выменял на масло, доставшееся по блату от земляка с хлеборезки, было тому подтверждением.
К примеру, за две ночи подряд Евангелиста ему надоела, хотя и отличалась изобретательностью. Все же она была в большей степени пуританкой, нежели распутницей.
Синди недавно оставила его ради какого-то голливудского хахаля, хотя от “шпанской мушки”, подброшенной в коктейль, она мгновенно улетала и та-а-акое творила!
Сегодняшний вечер он, пожалуй, будет коротать с Кейт Мосс — та еще наркоманка, но, боже мой, за обычную дозу она готова вытворять все, чего пожелает ее господин!
Да, пожалуй, она самая подходящая кандидатура для сегодняшнего дежурства — немного перца в рутинной прогулке меж складов не помешает.
Оранжевое яблоко солнца скатилось за холм, и в причудливых вечерних тенях все стало приобретать зловещий смысл.
Шагая по периметру поста, Никита на всякий случай крепче сжал автомат, хотя вряд ли когда-нибудь осмелился бы его использовать.
Зной к вечеру не спал, духота только усилилась. Всякий намек на ветер казался нереальным и тем меньшим было желание у молодого часового предаться любовным утехам с изнывающей от желания Кейт.
Внезапно за забором колыхнулось что-то белое.
— Стой! Кто идет? — Вероятность того, что кто-то собрался грабить склады ночью, нарядившись в белые балахоны, была крайне мала. Скорее всего…
— Тебе не скучно, солдат? — за забором возникла смазливая мордашка с черной челкой, а за ней и вся фигурка в белом платье с огромным животом.
Живот внезапно опал, и на землю посыпались красные яблоки.
— Черт! Ну ладно, сдаюсь! Просто у вас тут яблоки очень вкусные, а я проспорила… Ладно. Собрать-то поможешь?
Опешив от такой наглости, Никита попытался собраться с мыслями. Девчонка тем временем юркнула в дыру колючего ограждения (такие есть на каждому посту) и начала обратно собирать яблоки в подол.
Задравшееся платье оголило худые бедра, и белые трусики прорвали темноту. Никита не понял, отчего ему вдруг стало жарко — то ли от зноя, то ли от вздымающейся внизу живота горячей волны, столь знакомой по ночным видениям.
Рука солдата вырвала у темноты кусок белых трусиков, и красные яблоки опять посыпались к ногам парня.
Босые ноги обхватили надраенные голенища, сухие губы овладели неумелым языком.
И только кусок оранжевого яблока над складом наблюдал за тем, как в водовороте экстаза затерялись два существа, напрочь забыв о бьющем по ноге автомате, впивающейся в спину старой запаске и горьких слезах знаменитых женщин, которых одним махом отбросила в подвалы памяти деревенская девушка с яблоками.
Марина КРАБОВА