Восходящее солнце любви
Когда-то мать Наташи, тогда совсем молодая и глупая девятнадцатилетняя дечонка, работала горничной в гостинице. Ей повезло: устроили по очень хорошему знакомству после того, как девица дважды провалилась на вступительных экзаменах в институт.
Впрочем, упорная Ирочка собиралась и в третий раз попытать счастья и очень даже, может быть, на сей раз добилась бы своего, но тут появился тот маленький очкастый японец неопределенного возраста, и Ирочкина жизнь полетела в тартарары вместе со всеми далеко идущими планами.
В общем, горничная всего-то пару раз переспала с этим любителем крупных грудастых русских девушек, и он навсегда убрался назад на свои загадочные экзотические острова, а ей на память оставил Наташу. Потому что Ирочка даже не подумала об аборте, все еще находясь под сильным впечатлением от своего страстного японца и пожелав сохранить плод любви.
Видимо, японские гены оказались очень сильными, и потому ничего славянского в Наташе не наблюдалось с самого рождения. Во всяком случае, внешне. Из-за чего у нее возникали сложности со сверстниками, которые дразнили ее «чукчей», и независимая Наташа рано научилась защищаться. Она дралась, как мальчишка, никому не позволяя безнаказанно себя унижать.
Позднее, когда пацаны разглядели в ней удивительную восточную красоту и почуяли до поры до времени дремлющую страстность, она продолжала вести себя как дикарка, давая отпор каждому, кто осмеливался не то что пригласить ее в постель, но даже слишком громко об этом подумать.
Ну а потом, уже на последнем курсе факультета иностранных языков, она познакомилась с Майком. Говорят, что противоположности притягиваются, однако в Наташином случае все происходило с точностью до наоборот.
Если не считать того, что Майк вырос в Бостоне, а она привыкла считать себя русской, во всем остальном они были похожи, как близнецы. В нем тоже текла японская кровь. Он был столь же умен и смотрел на мир с тем же спокойным цинизмом, как и Наташа. А главное, он мгновенно уловил посланный ею импульс симпатии и непреодолимого желания, возникшего в самом средоточии Наташиного существа, стоило ей впервые увидеть этого парня.
Словом, именно Майка она готова была сделать своим первым мужчиной, но поставила условие: это должно произойти в Японии. Ведь Наташа так долго мечтала там побывать.
…Они остановились в одном из лучших отелей Токио. Стоило Наташе и Майку переступить порог номера, девушка и ахнуть не успела, как обнаружила себя с коленями, закинутыми на уровень ушей. На одной ноге драным боевым знаменем развевались колготки. Одуревший от страсти Майк расположился на ней сверху, она закинула руки ему на шею, поцеловала взасос, и через несколько секунд они сплелись воедино…
— Это было чудесно, — выдохнул Майк, когда все закончилось. — Только… я должен тебе сказать, что не знаю, как мы отсюда выберемся. Понимаешь, моих денег хватило только на билет в один конец. И на то, чтобы снять для нас этот номер. Ну, так получилось. Ты, наверное, теперь меня бросишь.
Разумеется, такого оборота событий она не ожидала. Ведь Майк никогда не говорил ей, что у него проблемы с деньгами!
Наташа представила себе, как она прямо сейчас бросает ему в лицо злые, несправедливые слова, обвиняя в безответственности, в том, что не намерена иметь с ним больше дела. И он уходит. Она слышит урчание его отъезжающей машины и чувствует, как некогда теплое будущее черной кляксой припечатывает ее к полу.
— Знаешь что, — произнесла она, — все-таки ты редкий идиот… Да. Просто редчайший, если мог подумать, будто это имеет для меня значение! Вместе мы сумеем справиться с какой угодно проблемой, понимаешь?..
Она растаяла у него на груди, всхлипнув ему в плечо, и Майк принялся гладить ее по волосам, потом приподнял ей подбородок и поцеловал слезинки. Наташа вскинула на него глаза, поцеловала в ответ жестко и привлекла к себе, опускаясь на расстеленные на полу циновки.
Юлия Горская