Трусики

В общем, все было так. Ночь. Он подвез ее к дому и заглушил двигатель. Она посмотрела на него и с улыбкой сказала:

— Спасибо тебе за изумительный вечер. Я пошла.

Так просто и пресно они расставались, быть может, навсегда, а он не получил от нее даже поцелуя.

— Иди, — с горькой усмешкой сказал он, понимая, что сегодня и, скорее всего, никогда между ним и этой удивительной девушкой ничего не будет.

Она приоткрыла дверь, но почему-то медлила. Ни у нее, ни у него не было ни малейшей зацепки, чтобы начать сближение.

— Знаешь что, — вдруг осенила его гениальная догадка, — подари мне что-нибудь на память о сегодняшнем вечере.

— Что? — с готовностью спросила она.

— Только обещай, что подаришь.

— Хорошо, обещаю.

— Подари мне свои трусики…

Она с удивлением и интересом посмотрела на него.

— Хорошо, — после небольшого раздумья сказала она, — я выберу и подарю тебе на память свои самые красивые трусики.

— Нет, мне нужны те, которые сейчас на тебе.

— Но они обычные и не очень новые, — попробовала возразить она.

— Ну и что! Мне важно, что сегодняшний день ты провела в них. Они накопили твое тепло, а это для меня самое главное.

Некоторое время она молча о чем-то размышляла. Он с любопытством наблюдал за ней. Насколько далеко она готова пойти в этой внезапно вспыхнувшей эротической игре?

Неожиданно и даже радостно она согласилась.

— Пожалуйста, но где я их сниму? — поинтересовалась она возбужденно, кажется, уже зная ответ.

Он не ошибся в ней. Она была из тех женщин, которые готовы совершить романтический жест, когда им предоставляется возможность — видимо, чтобы потом было о чем вспомнить.

— Можно я их сам сниму?

— Можно, — с хрипотцой в голосе разрешила она.

Он нежно поднял ее ноги в черных колготках и аккуратно снял с них модные туфли. В какой-то момент он не смог удержаться, наклонился к ее ногам и поцеловал их, после чего быстро посмотрел на нее, чтобы определить реакцию. Он увидел смущенную улыбку и горящие азартом глаза.

Тогда смело и по-деловому он приподнял ее попу и попытался стянуть колготы.

— Не так, — остановила она его и, подняв ноги, сама быстро и ловко освободила свои бедра от колгот.

Дальше все было легче. Целовать ее ноги он начал от кончиков пальцев, спускаясь все ниже и ниже. Она даже не пробовала сопротивляться. Он же все больше и больше приходил в восторг от того, что она так безропотно отдала в его полное владение свои тонкие и даже немного худые ноги.

Он терся щекой и покрывал поцелуями ее колени, икры и голени, иногда цепляясь свой щетиной за легкий пушок, видимо, пропущенный при рассеянном девичьем эпилировании.

Наконец он добрался до ее черных трусиков, источавших тонкий аромат кофе и влажных тропиков. Она сама помогла их снять, после чего откинулась на кресле так, чтобы ему было удобнее ласкать ее в самом интимном месте.

Он бросил свой мужской трофей на заднее сиденье и склонился над поднятыми вверх ногами. Похоже, никого из них не волновало, что рядом жилой дом, вход в подъезд, а вокруг полно фонарей.

Ему, с его развращенным опытом, давно плевать на все условности, а она тут же впала в беспамятство, время от времени издавая стон и неразборчивый шепот страсти.

Несмотря на все его страстные усилия, она долго не могла кончить. В какой-то момент по ее стонам ему показалось, что она достигла оргазма. Он поднял мокрое лицо и попробовал поцеловать ее в губы, но туг же ее рука снова направила его в ту область, где сходились лежащие на руле и водительском изголовье белые ноги.

Теперь он понял, что это дело его мужской чести — довести ее до оргазма. Четверть часа спустя его челюсти начало сводить, но по ее нарастающему стону он понял, что близок к победе.

Он попробовал помогать себе пальцами, но она отшвырнула его руку. Наконец, путем проб и ошибок, он нашел то самое место и именно ту ласку, которая приводила ее в наибольший восторг. Он всегда знал про этот волшебный скользящий бугорок, но не ожидал, что он будет у нее так чувствителен и развит.

Между тем язык уже отказывался слушаться. Это превращалось в какой-то стайерский забег на выживание.

Он не знал, сколько времени прошло. Время для них перестало существовать. Но по ее стону, переходящему в крик, и судорожному сжатию его ушей ногами он понял, что конец близок.

Однако самое удивительное было впереди. Ее бурный оргазм стал все больше и больше заводить его самого. По его телу пробежала приятная дрожь. Он почувствовал, что вот-вот кончит.

Это было совершенно неожиданное ощущение, такого с ним еще никогда не бывало. Вот так кончить вместе с женщиной, не входя в нее и даже ни к чему, кроме женщины, не прикасаясь.

Фантастика! Это и в самом деле случилось. Он почувствовал, как горячая струйка скользнула вниз по его бедру.

И здесь весь двор и окрестности огласил рев автомобильного сигнала, который являлся следствием ее последней и самой сильной судороги…

Некоторое время они приходили в себя. Он — откинувшись в кресле, и она — положив свои ноги, излучающие волшебно-белый свет, ему на колени.

— А почему стекла так запотели? — прервала она молчание изумленным во просом.

— Ты надышала, — ответил он. — Ты очень здорово дышала.

— А ты?

— Я — нет, да мне и дышать-то особенно некогда было.

Она ласково взяла его за щеки, как берут упитанного кота, с умилением и нежностью посмотрела ему в лицо, а потом играя стала водить его головой из стороны в сторону.

Внезапно она с ужасом в голосе спросила:

— А сколько сейчас времени?

Он показал ей часы.

— Ой! — с притворным испугом воскликнула она. — Придется будить родителей.

— Почему?

— Папа имеет обыкновение вставлять ключ с другой стороны входной двери. Я побежала…

Он помог девушке натянуть колготки на голое тело и сам надел на нее туфли.

Их прощальный поцелуй был нежен и больше напоминал ласку давно влюбленных друг в друга людей.

— Ну, пока! — с большим сожалением оторвалась она от него.

Было видно, что теперь ей и в самом деле не хочется уходить. Она открыла дверь автомобиля, быстро выскользнула из машины и помахала ему рукой. Он в ответ помахал ее трусиками.

Она весело засмеялась и быстро набрала электронный код подъезда. Дверь, щелкнув, открылась, и смеющаяся девушка исчезла. А он в удивительно радостном настроении двинулся по ночным и безлюдным улицам города.

И теперь всегда, когда в его жизни что-то не ладилось или просто было паршивое настроение, он доставал из укромного места ее трусики, аккуратно сложенные в полиэтиленовый пакет, прижимал к лицу и глубоко вдыхал носом тонкий и уникальный аромат, который он узнал бы из тысячи.

Андрей СМИРЯГИН