Супружеские игры
Наверное, это произошло за год до того, как мы с Ингой наконец-то поженились.
Я приехал к ней в отпуск и поселился в центральной гостинице в хорошем одноместном номере, большую часть которого занимала высокая деревянная кровать без спинок — самый необходимый предмет в тогдашних отношениях с Ингой.
Она приезжала ко мне из института сразу после работы, часа в четыре, шла по длинному коридору, независимо постукивая высокими каблучками, горделиво и неприступно несла красивую свою голову мимо настороженной прислуги. Заходила в номер, демонстративно запирала дверь на ключ, и можно было только гадать о том, что говорили о нас швейцары и горничные.
На этот раз была суббота, и Инга приехала ко мне еще раньше. Мы обнялись, поцеловались, и она сразу стала раздеваться. Уже голая, она еще постояла передо мной несколько минут, раздвинув ноги и похотливо вздрагивая, пока я всей ладонью нетерпеливо гладил у нее половые губы. Потом взяла полотенце и пошла в ванную.
Вот и сейчас Инга оставила дверь в ванную открытой, и я, раздеваясь в прихожей, видел, как она, низко присев и раскорячась над раковиной, осторожно и тщательно мыла у себя между ногами.
У Инги были большие, чуть отвисшие круглые груди, по-девичьи тонкая талия, плоский красиво оформленный живот, внушительных размеров таз с длинной глубокой щелью и великолепные половые органы: очень большие высоко приподнятые над промежностью волосатые губы, красный, постоянно торчащий из половой щели клитор, глубокое мускулистое влагалище и мясистые, необычно большого размера, чуть напоминающие петушиный гребень внутренние срамные губы.
Чуть только Инга раздвигала ноги или садилась на корточки, они выпирали у нее изнутри красной складчатой массой, оставляя на простыне капельки тягучей, прозрачной слизи.
Инге нравилось, когда я, замерев от наслаждения, подолгу со вкусом рассматривал и ласкал у нее эти потайные прелести. Вот и сейчас, зная, что я смотрю на нее, готовясь к большому и трудному сношению, она волновалась от сладких предвкушений и ждала…
И вот тут, глядя на обольстительный голый зад Инги, я вдруг решился попросить ее о том, чего мы с ней еще ни разу не делали, — встать раком.
При должном возбуждении член удлинялся у меня до 18 сантиметров, а в толщину Инга не могла его обхватить двумя пальцами даже в самом узком месте.
Но сейчас казалось, что он увеличился еще больше, приобрел чугунную твердость, покрылся буграми. Кожа на мошонке собралась в грубые складки.
С трудом оттянув плоть, я обнажил багровосинюю блестящую залупу, широкую, как шляпка гриба, и весь этот могучий, готовый к делу агрегат с бесстыжей тупостью закачался навстречу Инге, когда она вышла из ванной.
Она охнула и, с трудом проглотив слюну, хрипло сказала:
— Ох, Игорь!.. Какой громадный!..
— Я ужасно хочу тебя, Инга!!!
— Ну!.. Как будем?..
И вот тут, помолчав и набравшись смелости, я сказал:
— Солнышко! А может быть, ты дашь сзади?..
Как всегда, перед половым сношением, у нее стало серьезным лицо, она встала перед окном у ножного конца кровати спиной ко мне. Обеими руками она массировала свои груди и дышала так тяжело, будто только что одолела крутую лестницу.
А у меня глухо билось сердце, сохло во рту, и член, задрав вверх твердую и гладкую залупу, уже не подчиняясь моей воле, упруго вздрагивал.
Но вот женщина шевельнулась, повернула ко мне порозовевшее, упоительно красивое лицо и стала подниматься на кровать. Встала. Несколько раз переступила коленями, до отказа раздвигая бедра. Медленно наклонилась… оперлась на локти… подняла голову… и, глубоко прогибая тоненькую талию, выпятила назад, мне навстречу, всю нижнюю часть роскошного своего тела.
И без того большие срамные губы в этой позе у Инги еще более удлинились и широко разошлись в стороны, образовав глубокую овальную впадину. Одна вершина ее растягивала промежность, а с другой стороны в самом низу, вылупившись из складок, стоял торчком клитор. А все остальное зияющее между клитором и задним проходом пространство было заполнено мясистой, темнокрасной массой внутренних срамных губ.
Я взял Ингу обеими руками за ягодицы, напрягся всем телом и, подавая его вперед, одолевая нежное сопротивление теплых складчатых стенок, не останавливаясь, медленно, до конца, до отказа ввел член во влагалище.
Инга пошевелилась, вздохнула со стоном, потянулась, с силой сжала и распустила задний проход, и я почувствовал, как теплые стенки влагалища во всю свою глубину одним движением мягко и нежно обжали ствол моего члена.
Инга стала дышать все чаще и тяжелее, тело у нее все более напрягалось, ягодицы порозовели. Протянув снизу одну руку, она ощупала свой клитор, поправила губы и сказала:
— Ну, теперь давай!.. Сильнее!!!
Сердце мое ухнуло куда-то вниз, стало трудно дышать, в ушах зазвенело, как от удара. Обеими руками я раздвинул ей ягодицы, отклоняясь всем телом назад, потянул на себя член и, когда темно-синяя залупа, распялив половые губы, показала свой круглый широкий край, тут же вогнал его обратно.
Инга одобрительно охнула:
— Да! Вот так!.. Хорошо!.. Давай еще!..
Начались сначала не очень частые, ритмичные движения вперед-назад во всю длину.
Я хотел что-то сказать Инге, поднял на нее глаза и поразился, когда увидел ее лицо. Оно было напряжено так, будто Инга поднимала сейчас какую-нибудь тяжесть. Глаза закрыты. Веки дергались. И как молнии по грозному небу, по лицу ее метались короткие судороги, прокладывая тоненькие складочки на лбу, щеках и с силой оттягивая вниз уголки накрашенных помадой губ.
Стояла напряженная тишина, в которой особо звучно различались наше учащенное дыхание, толчки голых теплых тел и влажное причмокивание распластанных на члене половых губ.
Потом я почувствовал членом, как разрозненные мелкие подергивания кольчатых стенок Ингиного влагалища стали постепенно усиливаться, сливаться, удлиняться.
Инга застонала, еще больше прогнулась в пояснице и, подключившись к моим движениям, с нарастающей силой начала свою партию. И уже через секунду вряд-ли можно было понять, кому принадлежит здесь активная роль. Круто выгибая спину вверх дугой, стискивая ягодицы, Инга уходила от меня вперед и тут же возвращалась обратно, принимая входящий в нее член.
От этих движений, тяжелых прерывистых стонов, вдохов, от этого целиком открытого глазам зрелища страсть моя стремительно росла, и я, забыв про все на свете, кроме того, что сейчас происходит, делал свое мужское дело — крепко держал Ингу обеими руками за ляжки и ебал, всаживая член в ее глубокое, теплое, упруго податливое влагалище.
Не могу сказать, сколько это продолжалось, но наступил момент, и я почувствовал, как на самом кончике члена у меня появилось нежное, сладостное щекотание. Оно быстро охватило всю головку, перешло на ствол, поднялось на промежность и низ живота. И без того немалые размеры члена увеличились еще больше, трение усилилось…
Я прислушался к Ингиному дыханию. Оно становилось все выше и учащеннее. Потом в него стали вплетаться коротенькие, жалобные стоны, бессвязные, неразборчивые слова, как жалобы. Инга по-прежнему ритмично и мощно двигала задом и вдруг отчетливо и звучно выговаривая слова сказала, не останавливая движений:
— Скоро буду кончать!!! Раздвинь мне там сильнее!!!
В этот миг, случайно повернув голову, я неожиданно увидел в зеркале на туалетном столике ее лицо и поразился, как оно было прекрасно: Инга не знала, что я на нее смотрю, и лицо ее было свободным — нежно розовое от трудных усилий и непреходящего стыда, с пушистыми локонами растрепавшихся волос, с распахнутыми от наслаждения серыми огромными глазами, с похотливо прикушенной нижней губой…
Почти сразу вслед за этим я увидел, как у нее судорожно сжался задний проход, почувствовал, как напряглась и, обхватив член, завибрировала вся мускулатура влагалища, и первый могучий спазм яростно передернул все ее тело.
Инга билась подо мной, как собака на цепи, кричала что-то непонятное… умоляла… материлась яростно и упоенно, а я, вбрасывая в ее тело все новые порции животворящей влаги, терся о набухшие складки влагалища непомерно раздавшейся вширь головкой, руками растягивал половые губы и вожделенно слушал, как мощные спазмы из влагалища перешли у нее на всю промежность, судорожно стянули задний проход, тяжелыми содроганиями охватили мускулатуру таза, потом всего тела, острой гримасой искорежили лицо и заставили всю ее дергаться и стонать от сладостного удовлетворения любви и зрелой женской похоти.
Когда Инга наконец замолкла и остановилась, я немного выждал, затем еще раз напряг и шевельнул во влагалище неуспокоившийся член.
Осторожно потянувшись всем телом вперед, она освободилась от члена, сразу же ничком упала на постель… перевернулась на спину и легла широко раскинув уставшие ножки и показывая разъятую, мокрую, красную половую щель под измятыми, покрытыми слизью и спермой волосами.
— О-х-х! — успокоенно простонала Инга, -никогда так не было!!! Что ты делал со мной, Игорь?!
И я ответил, осторожно и благодарно лаская её груди:
— Я ебал тебя раком, Солнышко моё любимое!..
Артур Янсонс