Праздник похоти
Это будет сверху или снизу? Две минуты или все три с половиной? Она закричит ; или тихо застонет? Может, — редкий случай — он кончит ей в рот… но в любом случае ничего нового, так же как и в миллионах других супружеских спальнях этим хмурым осенним воскресным утром.
Дождь стучит по крышам, озверевший ветер срывает листья с деревьев, в холодильнике есть все для завтрака, не течет кран в ванной, и дети не спешат выходить из детской, чтобы их не усадили за уроки…
Пуховое одеяло на супружеском ложе блестит атласом сквозь прорезь пододеяльника.
Голова Ирины Сергеевны покоится на мужнином плече, она спит обнаженной, Дмитрий Петрович не отстает от жены. Их тела так близко, и кажется, шевельни пальцем, и отдельные инструменты супружеского оркестра тотчас заиграют мелодию воскресного секса, плавно, неторопливо, с небольшим ускорением в конце пьесы.
Дмитрий Петрович пощипывает соски супруги, Ирина Сергеевна тихонько стонет, закрыв глаза, и стискивает ляжки, напрягает, расслабляет — разминка в такт с пощипываниями.
А ее руки настраивают самый главный музыкальный инструмент, без которого, как ни крути, ничего не сыграешь. И надо отдать должное ее мастерству — из тоненькой писклявой флейты инструмент превращается в полноценный гобой, напористый, низкоголосый. Сигнал готовности, необходимая доводка: губы скользят по влажной поверхности головки, язык щекочет крайнюю плоть.
Попка нетерпеливо елозит под одеялом, пока губы настраивают мужнин инструмент, а в ее голове тем временем настоящая атомная электростанция! — сигналы из мозга бегут к соскам и клитору, пронизывают сладостным током кожу и миллионами искр рассыпаются, растекаются по всему телу.
И пока Ирина Сергеевна машинально исполняет супружеский долг, фантазия вспыхивает яркими красками и рисует такие картины, что сам Тинто Брасс умер бы от зависти!
В мечтах Ирина Сергеевна лежит на небольшом круглом столике, вращающемся вокруг своей оси. Она в роскошном кружевном боди цвета вспененного шампанского. Соски торчат наружу из специальных прорезей, а трусиков и вовсе нет.
Она лежит на спине, согнув ноги в коленях — пятки возле ягодиц, и ее пизда, гладко выбритая, присыпанная нежной пудрой и сбрызнутая духами, к услугам каждого проходящего мимо мужчины.
На лице полумаска, и мужчины видят лишь ярко накрашенный рот, изящно выгнутую шею, розовые соски и пульсирующую в ответ на прикосновения вагину.
В зале много людей, прекрасные женщины лежат на столиках в разнообразных нарядах и позах — изысканные закуски на неизвестном празднике – на любой вкус. Шампанское льется рекой, играет оркестр. Мужчины во фраках с внешностью голливудских звезд прогуливаются между столиками, дегустируют…
Вот двое красавцев прильнули к ее соскам, а третий лениво водит пальцами вдоль раскрытой щели, прихлебывает шампанское, раздумывает. Ирина Сергеевна призывно стонет. Но мужчина, сунув палец глубоко во влагалище, вдруг убирает руку и отходит прочь.
Один из красавцев тотчас занимает его место. Не колеблясь он расстегивает брюки и без всяких прелюдий вставляет Ирине Сергеевне так глубоко, что она содрогается в мгновенном оргазме. Царапает повер хность столика длинными ногтями, мечется, мотает головой.
На расстоянии вытянутой руки, за соседним столиком не захотевший ее мужчина жарит пышнотелую блондинку. Женщины протягивают друг другу руки и мимолетным сплетением пальцев обмениваются впечатлениями. Здесь все сразу: восторг, упоение и «все мужики козлы», разумеется.
Где-то на заднем плане на диванах, опершись грудью о спинки и отставив кругленькие попки, шеренги девушек обслуживают любителей задних калиток. Ирина Сергеевна, ревнуя к их успеху, рвется на диван, но крепкие мужские руки удерживают ее на месте. По залу проносится слух, что она, Ирина Петровна, самая-самая!
И мужчины становятся в очередь возле ее столика. Они берут ее со всех сторон, суют в руки, в рот, пытаются вдвоем войти в парадную дверь, стаскивают на пол, переворачивают на живот. Один в пизде, другой в жопе, двое в руках, а пятый пытается достать до гланд.
— Скорее, скорее, — очередь нетерпеливо гудит.
Ирина Сергеевна теряет сознание от наслаждения.
— Милый… — шепчет она на ухо мужу, сползая на простыню (это все-таки было сверху) Муж целует ее в губы, берет с тумбочки журнал. Ирина Сергеевна идет в ванную, на кухню, в детскую:
— Подъем!
Дмитрий Петрович рассеянно листает журнал. Интересно, на каком празднике похоти был он пять минут назад?
Маша Реутова