Похождения одной прошмандовки
Влада Горбатова считала себя ярой феминисткой: в мужской компании за свое пиво платила сама, с парнями знакомилась первая и хотела записаться добровольцем в армию в восемнадцать лет. Но военком района Глазов, грубиян и похабник, осклабился и уверил Владу, что ее жопу и буфера не вместит ни одна гимнастерка.
Он, по обоюдному согласию, преподал ей курс молодого бойца прямо на столе собственного кабинета, поставив новобранца раком. Потом назидательно сказал, стряхивая нагруженную елду:
— Мировая ты девчонка, с такими в разведке хорошо!
Стоит сказать, что впервые ее трахнули в четырнадцать. Пацаны во дворе называли ее «свой парень». Случилось так, что пацаны как-то хором оприходовали дворовую блядищу Алку сорока девяти лет, а Влада, увлеченная идеей равноправия полов, процедила сквозь зубы:
— Тоже мне друзья. Я как все, я тоже хочу!
Пацаны напряглись по второму разу в другое лоно, порешив между собой, что Горб (такая была кликуха у Влады) — своя в доску. Они готовы были любому обломать рога, кто бы назвал Горба блядью.
Пришло время. Горб вышла замуж. И довольно удачно. Муж, Константин Недов, был предпринимателем, а также человеком широких взглядов.
Влада застукала его в загородном доме с тремя проститутками. И тут же, пользуясь случаем, упразднила опостылевший ей домострой и провозгласила демократию. «Будет, как на Западе!» — твердо заявила она.
Константин Недов, владелец крупной строительной компании, вздохнул и согласился. Демократия не привела к демографическому взрыву в семье. Хотя мужик-то он был неплохой: все мечтал о ребенке. Какое там! Влада еблась с треском, шумно и яростно, словно в последний раз, — никакой контрацепции не признавала.
Бесчисленные аборты после бесчисленных самцов настолько измочалили пизду ярой суфражистки, что Недов со временем и вовсе махнул рукой на идею обзавестись наследниками.
В погоне за острыми ощущениями Влада еблась со всеми, кого удостаивала вниманием. В гардеробной ресторана она делала минет швейцару Вове, дюжему молодцу: мусолила головку его красного богатыря так, что Вова сначала бледнел, потом краснел, укрытый до пояса перегородкой, а потом и вовсе рухнул с ног на жопу — и получил ущемление правого яйца…
Другой раз она изгалялась в вагоне над двумя проводниками, заявив им: — если они не соблюдут ее интерес, она напишет на них кляузу и их попрут с работы. Проводники включились в работу, а вагон загудел, требуя чая.
Бригадир поезда открыл купе своим ключом в разгар потехи: Горбатова, стянув яйца страдальцев форменными галстуками, изловчилась так, что парни совокупляли ее один в анальное отверстие, другой во влагалище, необъятные, как сама жизнь.
— А вот и третий! — радостно простонала стерва. — Я так тебя хочу, усач плешивый! Иди скорей!
Слухи умалчивают, перепало ли чего-нибудь бригадиру, но еще восьмерым проводникам обломилось точно. Девятый был повар…
После данного железнодорожного путешествия эта бестия поимела бзик. Поняла, что тихоходный поезд — это полная хуйня, что ее неистребимо влечет высота и по-настоящему кончить она может лишь в экстремальных условиях, то есть на страшном-страшном отдалении от земли, а все прочее — баловство. И судьба вскоре ей эту возможность предоставила, но не в самолетах Аэрофлота.
…Кирилл Онуфриенко, знойный красавец (выходец из Молдавии), теплым августовским вечером покинул бытовку и отправился в близлежащий ресторан поискать приятных приключений. Хотя приключений ебкому парню-облицовщику хватало. Любил он всадить неприхотливым девчонкам из бригады маляров. Они давали ему охотно в обеденные перерывы и радостно ойкали, когда, пригласив одну-другую из них попить кефирчику на высоте, Кирюха среди коробок керамики и бочек с мастикой лихо всаживал прямо в цель, пока бригадир сыто похрапывал в соседней комнате…
Надо же было случиться так, что Владу с друзьями в ту ночь нелегкая занесла в ресторан «Цури-Цури», рядом с которым располагался тот самый дом-новостройка, генподрядчиком которого являлась строительная фирма Константина Недова…
…Жгучий брюнет в легком кожаном плаще на футболку неспешно подплыл к стойке бара. Влада, скучавшая за фужером настоящего французского шампанского за триста баксов, поняла — этот самец должен быть ее.
Разговор был короткий.
— Будешь? — спросила Влада с высокого стула. И раздвинула ляжки так, что пизда ее с напомаженной волосней, обрамлявшей розовые разомкнувшиеся губы, хищно чавкнула.
Кирилл отрицательно покачал головой: ему было в падлу платить за секс, даже если бы были деньги. Но и денег сегодня не было…
«Голубой, что ли?» — подумала Влада.
Тем не менее он с достоинством заказал полстакана водки и лимон. Все это было форменным оскорблением для Влады, которая никогда и ни от кого не знала отказа!
«Точно, пидор!» — обиженно подумала Влада, наблюдая, как парень мгновенно управился с заказом. В заведении клиента знали — ему сразу плеснули второй граненый.
«Не, не пидор, голубые так не лопают водку…» — успокоилась Горбатова. Она сзади, через жопу, схватила парня за яйца. Там было нечто величественное, и это был второй удар для эмансипе, повидавшей всякое.
— Сегодня для гондонов рекламный день — это ты получишь за бесплатно,- — настаивала дева.
В ее голосе была теперь слышна угроза. Высокие брови нахмурились.
— От тебя не отвяжешься, — через плечо бросил парень. — Пошли в люлю для баб, если не обосрешься…
Он привел ее к стеклянному небоскребу, тускло отсвечивавшему зеркальными окнами ночные огни. Владе место показалось знакомым, но сумрак и выпивка исказили действительность, и люлька, в которую оба забрались, медленно поползла вверх.
— Как давно я мечтала поебаться на верхотуре! — восторженно заорала Влада в уши Кирилла, когда поняла, что это не секс- фантазия, а самая настоящая реальность.
В кожаном плаще, парень мерещился ей черным демоном, уносившим ее к небесам: Кирилл ловко управлялся с механизмом. На двадцатом этаже электричество кончилось, динамо замкнуло, и люлька повисла над бездной, тихонько покачиваясь от ветра, игриво обдававшего ягодицы Влады…
Но страх возбуждал, как прикосновение зажженной сигареты к жопе. Трусы черной бабочкой, выписывая зигзаги, нырнули в бездну.
— Ну что, поебемся? — злорадно улыбнулся дружок.
…И Влада жадно прильнула к его груди. Подстелив плащ, он драл ее раком, боком, ничком, навзничь, сидя, стоя, — и такого сочетания страха и страсти Влада не испытывала никогда. Его член был единственным стержнем, который удерживал ее на этом зыбком пятачке между небом и землей. Поэтому Горбатова надежней наседала на жопу, чтобы не сорваться в бездну, не выпускала его из рук, когда уже изнемогала от ласк неутомимого и неустрашимого верхолаза.
Она была во власти этого чудо-ебаря и с каждым мгновением чувствовала, как хочет зависеть от этого хуя всю жизнь, выполнять любые его прихоти, похерив все личные завоевания над мужиками за десятилетие.
…До утра довольно много квартир микрорайона, прилегавшего к «стекляшке», как окрестили в околотке этот небоскреб, светились злобными огнями вынужденной бессонницы: Влада выла, как ветер в бочке! Или то выла ее пизда от женского счас тья, которое наконец сбылось…
Наутро выходного дня Недов назначил экстренное совещание совета директоров компании по вопросу перехваченного конкурентами-турками контракта на застройку пустовавшего участка элитным домом. Недов прибыл невыспавшийся, небритый и злой: жена, эмансипированная блядища, опять где-то шлялась…
За столом сгрудились подчиненные. За окном в люльке, с которой обычно мыли стекла, переплетя объятия, спали двое…
Совещание началось. Скоро Недов заметил, что его не слушают, а пялятся на окно с нездоровым любопытством людей, в замочную скважину изучающих истинную жизнь соседей.
…Тем временем настойчивые лучи солнца пробудили любовников.
Кирилл поглядел вниз. Разрозненные отряды дачников скапливались на автобусной остановке, не обращая внимания на верхолазов. Поссал.
— Ссы спокойно, — пригласил он зазнобу. — Отсюда тебя увидит только Чингачгук…
— Зоркий Сокол, — смиренно блеснула начитанностью Влада.
— Не пизди. Большой Змей.
День отражался всеми красками лета от зеркальных окон Влада прихорошила груди и пригладила волосню.
— Делать не хрен, до понедельника нас не снимут, — здраво рассудил Кирилл. — Давай ебаться!
Влада благодарно зарделась — с ее горным орлом ей теперь ничего не было страшно. Знакомый набалдашник Кирилла, казалось, мигнул ей призывно восточным разрезом. Даже грубость его ей нравилось. И ебля, еще более заманчивая натощак, возобновилась.
Недов обернулся в тот момент, когда все присутствовавшие на совещании, затаив дыхание, наблюдали, как, упершись ладонями в стекло, жена шефа, невесть как взобравшаяся на высоту, млела и закатывала глаза под мощным напором неукротимого верхолаза.
Но больше всего потрясло Костю не то, как колошматилась о стекла люлька, не исступленное лицо жены, искаженное гримасой блаженства, нота, что жену пендюрил молодой ублюдок, как две капли похожий на турка, которых Недов все сегодняшнее утро клял, как прокаженных! Диверсия, диверсия, да и только!
Когда двоих втащили через форточку вызванные спасатели, эмансипация Горбатовой закончилась сокрушительными пиздюлями от консерватора Константина Недова. Ее посадили под домашний арест.
Что касается чудо-ебаря, то Недов успел двинуть тому пару раз в ненавистную рожу, пока его не оттащили спасатели… На память от рискового мачо Недову остался легкий кожаный плащ. Слегка подпизженный молдаванин удалился в одних трусах под одобрительные и восхищенные взгляды директоров.
Впрочем, через полгода Горбатова записалась в секцию парашютного спорта. Там же был замечен и молдаванин. Оба любили прыгать в паре затяжным прыжком. Ничего странного за ними в воздухе пока не было замечено… Лиха беда начало.
Валерий Осинский