Похотливая монашка
Антон и Юлька познакомились еще на вступительных экзаменах, когда оба пытались поступить в институт. Но они не воспринимали друг друга как конкурентов, а всячески старались держаться вместе, превратившись в своеобразную мини-команду. И в результате успешно набрали необходимые для зачисления баллы.
Конечно, Институт культуры — не Бог весть что, явно не Гарвард и даже не нашенский родной универ, но Антон, став полноценным студентом, чувствовал себя вроде как при деле. Загреметь в армию ему не грозило, тут уж родители, как могли, подсуетились, учиться было скучно, и он все свое пристальное внимание сосредоточил на Юльке.
Эта девчонка нравилась ему с каждым днем все больше и больше. Да и она нос от Антона не воротила, отвечая полнейшей взаимностью. Так что вроде бы все получалось тип-топ, если бы не одна сложность.
Юлька жила с отцом — ни много ни мало, отставным подполковником, который всех без исключения дочкиных ухажеров воспринимал как вражеских шпионов.
Он был искренне убежден, что нынешние парни ни на что не гордятся, народ они бесполезный, а уж такие, которые к тому же не прошли армейской закалки, и вовсе полное дерьмо. Поэтому подступиться к Юльке, не рискуя нарваться на увесистый кулак ее папаши — защитника дочерней чести, — было делом довольно хлопотным.
На самом деле, Антон тоже был парнем достаточно сильным и умел за себя постоять, но как он станет драться с отцом своей девушки — а он уже считал Юльку именно ею — представлял себе слабо. Это же какая-то мыльная опера получается!
Но, с другой стороны, как обойтись без выяснения отношений на кулаках, если ему достаточно было один раз зайти к Юльке в гости, чтобы тут же разразился грандиозный скандал…
Пока Антон раздумывал, как же быть в такой щекотливой ситуации, Юлька вдруг вообще перестала появляться в институте. Ну, когда она пропустила день-два, парень особо не волновался. Однако к концу второй недели понял: что-то случилось. И достаточно серьезное.
Была не была, пришлось позвонить, наплевав на предостережение ни в коем случае этого не делать, чтобы ненароком не нарваться на разгневанного Василия Петровича, на которого мужские голоса в трубке действуют, как красная тряпка на быка.
И тут произошло чудо. К телефону, действительно, подошел подполковник собственной персоной. Но вместо того чтобы спустить на Антона всех собак, он, в ответ на осторожный вопрос относительно Юльки, произнес нечто особенное. Сначала — нецензурное. А потом:
— Слушай, парень, плохо с ней совсем. Башкой подвинулась, веришь, первый раз в жизни не знаю, что с ней делать. Из дома ни ногой, со мной не разговаривает, а только с утра до вечера молится и поклоны перед иконой бьет. Говорит, собирается в монастырь подаваться, принять этот… как его… послух.
Она уже и сейчас на себя облачение нацепила, мол, чтобы привыкнуть заранее, а все свои тряпки выбросила на помойку. И косметику тоже. А еще у нее теперь пост, так она только гречу ест. Причем сырую! На сковородке зернышки обжаривает чуть-чуть и ест, — Василий Петрович понизил голос. Антону показалось, что он сейчас заплачет.
— Ты, это, зашел бы. Может, ты ее как-то уговоришь. Я не могу. Я ее даже ударить хотел, так она, представь, обрадовалась! Вот, сказала, хорошо, что могу за любовь к Господу пострадать.
У Антона отвисла челюсть. Его воображения на то, чтобы представить себе Юльку в монашеском облачении, явно не хватало. Да он и вообще никогда не замечал за ней никаких религиозных закидонов!
— Сейчас буду, — пообещал он и отправился в гости.
Картина, которую он застал в Юлькиной квартире, вполне соответствовала описанию Василия Петровича. Осторожно постучав, парень вошел в комнату, где застал свою подружку стоящей на коленях перед иконой, со сложенными в смиренном жесте руками и бормочущую какую-то молитву. В сторону Антона она даже бровью не повела. Как будто его тут просто нет.
— Эй, — осторожно окликнул ее обалдевший студент. — Ты это чего ? В секту что ли записалась ? Юлька? Они ж там вправду людей с ума сводят.
Стоящий рядом подполковник удрученно закивал.
— Я ей про то же самое толкую!
— Отойди от меня, сатана, искуситель, — с пафосом произнесла Юлька. — Если твой глаз соблазняет тебя, вырви его! А я теперь тебе не Юлька, а считай, сестра Иулиания, без пяти минут Христова невеста, и никакие другие мужчины мне больше не нужны! Вот. Скоро вообще конец света наступит, а вы ничего не понимаете.
При этом она вновь возвела очи горе и принялась молиться. «Ну точно, тронулась», — со все возрастающим ужасом подумал студент. Василий Петрович махнул рукой и вышел. Антон аж на месте подпрыгнул, когда за подполковником с грохотом захлопнулась входная дверь.
— И ты давно решила стать монашкой? — спросил парень. — Что-то раньше я за тобой такой дури не замечал. Я, честно, в этих делах дуб дубом, но там же трахаться, говорят, нельзя. Конечно, если тебе оно надо, иди хоть в монастырь, хоть за монастырь… Но в последний-то раз, может, мы как-нибудь… — он подошел поближе и решительно развернул Юльку к себе лицом, прижав к себе так плотно, чтобы она не смогла брыкаться.
-Да ладно тебе, не злись, — Антон просунул руки под бесформенный черный балахон, к своему полному недоумению обнаружив, что под рясой на Юльке ничего нет!
Это его так возбудило, что парень уже не мог остановиться, взявшись за дело всерьез. Он и раньше балдел от тела своей подружки. У нее была восхитительная грудь, высокая, полная, до ужаса соблазнительная.
Крупные соски так маняще выступали над нежными розовыми кружочками! А узкая талия переходила в полные бедра, как бы созданные для того, чтобы принимать на себя напор жаждущего мужчины.
Задыхаясь от вожделения, Антон задрал на девушке странноватый черный наряд и снова с восхищением полюбовался этим великолепием. Ее ноги будто сами собой раздвинулись, и он увидел коралловые складки в треугольничке тени и расщепинку, влажную, с загнутыми внутрь краями…
Его член отвердел, вырываясь из ставших слишком тесными брюк. Мошонка сжималась по мере того, как он ощущал растекающуюся по всему телу энергию, берущую там начало.
Бедра у него начали двигаться сами по себе, непроизвольно совершая толчки вперед. Юлька и не думала сопротивляться, она, наоборот, ухватила Антона за член и направила его пульсирующий от возбуждения орган по назначению.
Стоило парню ворваться в нее, как ее щиколотки сомкнулись на его ягодицах. Красотка влажно раскрыла губы, ища его язык, и вовсю подмахивала, как-то абсолютно непристойно для «Христовой невесты».
Антон кончил и, задыхаясь, рухнул на нее, стараясь прийти в себя. Вот это секс!
— Понравилось? — лукаво подмигнула ему Юлька. — А ты что, вправду купился насчет монастыря, там, и всего остального?
— Так ты чего, придуривалась? — Антон вытаращил глаза. — Но зачем?!
— Тише, — усмехнулась она, лаская ему член и играя мошонкой так, что мужское достоинство Антона сразу же снова зашевелилось. — Папаша тоже купился. Видишь, какой он зато шелковый стал, в смысле парней? Он знаешь как испугался, что у него теперь ни внуков не будет, ни-че-го! Он просто достал меня уже, надо было срочно что-то такое придумать, чтобы отвязался.
Наклонившись, она глубоко захватила губами фаллос Антона и втянула в себя, как насос. Ее деревянный крестик скользнул по его мошонке, усиливая ощущения.
— Ты ему скажи, что мы с тобой уже подали заявление в ЗАГС. И что ты так просто меня никакому Богу или черту отдавать не намерен. И все! Совет да любовь. Он к нам больше цепляться не будет.
— Так мы же не подавали, — захлопал глазами Антон, однако остатки здравого смысла были тут же сметены новым мощным оргазмом: не удержавшись, он кончил Юльке в рот, стоило той игриво прижать зубами головку члена.
— Ну и что? Завтра подадим, — пожала плечами Юлька, как будто это был давно решенный вопрос, и нависла над ним, поглаживая ему соски, прижимаясь всем телом, снова забираясь сверху. — Ты же меня любишь! У нас будет отличная семья.
— Точно, — согласился Антон, поражаясь тому, до чего все-таки Юлька умная, хитрая и… и такая сладкая!
Тут оба услышали, что в дверях зашевелился ключ.
— Папаша, — Юлька скатилась со своего бойфренда. — Ну давай, иди, поговори с ним, скажи, что ты на мне женишься!..
Чуть ли не на ходу застегивая штаны, Антон покорно отправился выполнять приказание.
— Спасибо, дева Мария, — перекрестилась «сестра Иулиания», подмигнув на сей раз образу Богородицы. — Теперь он никуда от меня не денется! А так бы доказывала, что беременна от Святого Духа, вроде тебя, — девушка погладила себя по еще плоскому животу.
— Все-таки мы, бабы, знаем, как действовать… Двух дураков разом вокруг пальца обвели!
Анни де Лилль