Пикник. Часть 2
На постеленных одеялах расположились трое одиноких парней, а между ними лежала парочка. Ноги жены, согнутые в коленях, были скрещены на поясе партнёра, обнимая его ими. Поняв, что ревность душит меня, вышел. Нашёл сигареты и выкурил две подряд. От досады хотелось плакать, и какое-то время я просто пытался взять себя в руки, дойдя до стола и опрокинув пол стакана чего-то спиртного.
Вернувшись к палатке, сладких стонов уже не услышал. Да оно и понятно, ведь прошло уже около часа, а то и больше. Решился войти. Жена лежала всё так же на спине. Двое парней лежали по бокам от неё с уже поникшими членами. Между ног трудился парень с крупным членом, и ей было хорошо. Иногда он запрокидывал голову, и тогда я увидел его лицо. Неожиданно я узнал в нём её брата!
Поверил в это не сразу, думал, что обознался, и отошёл немного в сторону, чтобы разглядеть его. Да, он. Он собирался приехать с девицей, но в автобусе его не было, и за столом, вначале. Выходит, что подъехал позже, и один. Получается, что он хладнокровно наблюдал, как те двое довели своими членами его сестру до того, что она уже ничего не соображала, и не могла противостоять похоти, отдаваясь очередному. Он дожидался момента! Иначе бы она никогда на такое не согласилась, уж это — факт.
Знает ли она, что делает это со своим родным с братом, или совсем уплыв, не осознаёт этого? Постепенно процесс её захватил настолько, что жена начала отвечать на его движения и завывать низким грудным голосом, вцепившись в своего любовника. В некотором оцепенении я досмотрел до их финала, ожидая, что вот сейчас она придёт в себя, и оттолкнёт его, но вместо этого жена просто обмякла, испытав в очередной раз наслаждение.
Стало стыдно, что они могут увидеть меня, поймут, что я просто стоял и смотрел, ничего не делая, и я вышел из палатки. Стоя сбоку, услышал её голос:
— Постой, это правда? Это ты меня сейчас?
— Да. Понравилось?
— Уходи, не хочу даже видеть тебя!
— Пошли, вместе выйдем.
— Нет, уходи, никуда я с тобой не пойду!
Потом, через пару минут, её удивлённый вскрик и стон. Едва брат жены отошёл в сторону танцующих, я вновь заглядываю внутрь. Новый партнёр. Он тороплив, и вскоре доводит себя и партнёршу до сладости. Она снова в экстазе. Я вижу, как уже очередной пристраивается к ней, но она ещё не пришла в себя, и не препятствует ему.
У меня аж колени подогнулись от внезапной слабости. Чтобы не тянуть, скажу, что она дала по разу тем двоим, брату, а после ещё троим, и только полежав немного и отдохнув, вышла на улицу. Она была настолько шокирована сексом с братом, что остальной мир уже мало интересовал её. Она ушла в дом спать.
Спали все в доме, прямо на матрасах, лежащих на полу в комнатах. Я нашёл жену и прилёг рядом. Едва я закрыл глаза, как меня затрясли за плечо:
— Вставай, все уже завтракают! Свою похмелку пропустишь, этим не шутят!
И я вышел к столу. Никто не утруждал себя поисками одежды. Отыскал глазами жену. Она была с мрачным лицом, а рядом сидел её брат, старавшийся сгладить её ночное падение с ним нежными поглаживаниями по груди с поигрывания сосками. Я не стал им мешать выяснять отношения.
Постепенно народ оживал. Чтобы как-то прийти в себя, жена снова накидалась коктейлями. Солнышко довершило дело. Она, уже нетвёрдо стоя на ногах, нашла меня и плюхнулась на травку возле. Помолчали.
— Ты вчера с кем-то был, я видела. Меня это сильно обидело, и я, тоже, нашла себе партнёра.
— Да, я видел как вы пошли в Обсерваторию. Ну, что ж, теперь! Было, и было. Оба виноваты. Мир?
— Мир. Я хочу тебя. Пошли в палатку — здесь нельзя.
Мы отправились в Обсерваторию, а на отдалении за нами поплёлся её брат. Чтобы не заставлять жену мучиться переживаниями за вчерашнее, я промолчал про него.
Внутри, на удивление, никого не оказалось, и это нам вполне подходило. Ложась на жену, я ощутил то, насколько свободно, почти как в кисель проваливаюсь в неё. Новая волна ревности добавила мне силы, и я добился от жены нежных слов и сладостного стона. Отдышавшись, повторил. Чувствовал, что не достигла она со мной удовлетворения, но сделать уже ничего не мог.
— Милый, было хорошо, но мне ещё хочется. Можно я ещё здесь немного побуду? Хотя бы разик!
Будь она трезвой, у неё бы и язык не повернулся сказать такое.
— А я разрешу тебе ещё с какой-нибудь.
Поднявшись на колени между ног жены, посмотрел на натруженное, сочащееся, и ставшее совсем не привлекательным, теперь, тело жены. Вздохнул и спросил:
— Ты что, таблетку выпила утром?
— Да, потому, что не очень хотелось, но я видела, что ты — хочешь.
— Может, пойдём отсюда?
Жена густо покраснела:
— Мне мало. Зря таблетку выпила. Иди, я тебя найду, потом. Здесь полежу, вдруг, желающий найдётся! А нет — приду.
Я поднялся на ноги. Ну, что тут скажешь! Вышел из палатки, и, отойдя, закурил. Обернувшись на вход в Обсерваторию, заметил, что кто-то юркнул внутрь. Сердце затрепетало, и я вернулся. Заглянув внутрь, аж задохнулся. Это был брат жены.
Она лежала, закрыв от стыда лицо ладонями, а он, пересиливая её слабое сопротивление, и уже раздвинув бёдра, прилаживается. Едва дубинкообразный член влез полностью, жена болезненно застонала, запричитав:
— Ой, мамочка! Ой, мамочка!
А братец тут же задвигался в сестре. В полной растерянности я зашёл за палатку и сидел, ожидая, сам не знаю чего, и, понимая, что поговорить с женой всё же придётся.
Вышли они не скоро. Она была вся поникшая, явно мучимая переживаниями за произошедшее. Брат старался не оставлять её одну, всячески ухаживал, а ближе к обеду что-то шепнул, от чего жена стала краснеть лицом. Он взял её за запястье, и повёл вновь в сторону Обсерватории. Сгорая от стыда, она всё же почему-то позволила ему отвести себя на траходром. Я же не придумал ничего лучшего, как напиться. Сидел, и тупо следил за тем, как в течение дня родственничек ещё дважды отводил мою жену в палатку, и она покорно шла за ним. Вот, бугай производитель!
К ночи все снова разместились спать. Жену я так и не нашёл в доме. Оставалась палатка. Дождавшись, когда всё стихнет, осторожно выбрался во двор.
Они действительно были в палатке, и даже фонарь не выключили.
— Прекрати! Ну, сколько можно! Отстань, я больше не хочу! Спи, давай! — услышал я нарочито недовольный, и даже игриво весёлый голос жены. Такого я от неё никак не ожидал.
Неужели ей понравилось с ним! Стыдно это признать, но, видимо, так, и жене очень понравилось, когда таким толстым долбят, и не важно уже, кто. На душе стало тоскливо. Я повернулся и направился в дом.
Утром жена выглядела не выспавшейся, и шагала изменившейся походкой, подойдя ко мне, присела. Смотреть на неё было невозможно: вся измученная, зацелованные соски и вокруг них. Весь вид откровенно затраханной женщиы вызывал жалость.
— Я тебя в доме ночью не видел, ты в палатке была?
— Да.
— С мужчиной?
— Да.
— Трахались?
— Да, прости, не знала, как отделаться от него. Пять раз за ночь! Давай уедем сами, тут станция недалеко. Так он не отвяжется.
— Могу морду набить.
— Как бы он тебе не набил, он — спортсмен. Лучше уедем, и всё.
Мы собрали вещички, шепнули хозяину, что срочно домой надо, и уехали. Про то, что было на пикнике мы с ней оба молчали. Так и не поговорили ни разу. К этим ребятам, что «на рупь дороже», как у нас про сынков всяких там говорили, мы больше не ездили.
Целый год после жалел, что не решился на скандал тогда. По тому, какой просторной была жена для моего члена, все это время, и по мелким признакам в квартире, таким, как запах одеколона, было очевидно, что её брат постоянно, почти ежедневно бывает в нашем доме, в моё отсутствие.
Мне было всё понятно, но поймать его на месте, так и не удалось, хотя много раз пытался, пока не понял, что жена сама старается уберечь любовника от встречи со мной. Видно, невероятно стыдно, но сладостно ей было втихаря жить с ним, и я перестал пытаться отнять у любимой наслаждение оргазмами не со мной.
Почему не развёлся? Не знаю. Даже такой, неверной, а любил её. Ведь не таскалась по мужикам, а только со своим братом жила! А после, между ног, жена постепенно стала немного комфортнее для меня, из чего я сделал вывод о том, что встречи с любовником перестали быть постоянными, и происходят от случая к случаю. А ещё через пол года брат жены женился, и супруга окончательно вернулась в прежние кондиции.
Вновь она сделалась этим местечком для меня уютной и комфортной по размеру, как домашние тапочки. Грустила по нему, я видел, а после — как отрезала своё тайное прошлое, и вернулась ко мне целиком, похоронив свою безумную связь с братом.
А через два года у нас родилась дочка, и мы зажили совсем другими заботами. А что касается её брата, ну, встречаемся, конечно, на семейных праздниках, только им обоим немного неловко присутствие на них другого, как вечное напоминание и укор.