Она моя

Наконец-то она моя! Как же долго я ждал этого момента. Дурочка, она не понимала своего счастья. Но судьбу не обманешь. Она должна была стать моей. Я знал, что мы созданы друг для друга. Наконец-то я могу целовать ее губы, волосы, глаза.

Я зарываюсь лицом в ее светлые кудри. Я вдыхаю пьянящий запах ее духов. Это и есть счастье. Она больше не отпихивает меня своими нежными ручками. Я целую ее, и она закрывает глаза. Все женщины закрывают глаза, когда их целуют. Я опускаю ее на ковер.

Какое наслаждение раздевать ее, как маленького ребенка. Я расстегиваю пуговки на ее кофточке. Какие же они крохотные. Конечно, они предназначены для ее тоненьких пальчиков. Но ничего, я смогу, я не порву ткань, я не хочу ее огорчать.

Еще несколько пуговичек, и на свободу вырывается ее грудь. У нее молочно- белые груди, такие мягкие и теплые, и »такие вкусные соски, как вишенки на корке из взбитых сливок. Сколько ночей подряд мне снилось, как я сжимаю эти груди в руках, мну и глажу их пальцами.

Теперь надо снять юбку. Кто же придумал эти узкие юбки. У нее такая тонкая талия и такие крутые бедра! Не волнуйся, я все сделаю сам. Юбку можно поднять кверху. Так даже лучше.

Мне нравится смотреть, как открываются ее стройные, длинные ноги. И то самое прекрасное место, где ноги соединяются друг с другом. На ней черненькие кружевные трусики. Я так и думал. Я люблю черное кружевное белье! Я знаю, что она надела их ради меня.

Я осторожно снимаю с нее воздушную полосочку ткани. Моей плоти тесно в брюках. Я расстегиваю молнию. Сгибаю ее ноги в коленях и приподнимаю вверх. Я вхожу в нее, и из ее груди вырывается стон. Я еще покажу, на что я способен.

Мои движения становятся чаще и неистовей. Да, во мне просыпается животное. Только в эти минуты человек может почувствовать себя по настоящему свободным. Мое сердце бьется все громче…

Нет, это не сердце. Это стучат в дверь. Стучат чем-то тяжелым. Удары становятся чаще, я двигаюсь в такт этим ударам. Я должен успеть! Я кончаю, и мои уши наполняет крик. Ни одна моя женщина не кричала еще так в момент оргазма. Я всегда говорил, что мы созданы друг для друга.

Но кричит не она, не моя любимая, кричит какая-то другая женщина. Ее же не было, никого не было. Как она появилась в комнате? И откуда все эти люди? Меня хватают, оттаскивают от моей любимой и надевают наручники. Что им надо? Все против нас! И опять этот визг.

— Вы убили ее! — кричат мне эти люди.

Они показывают мне на кровь, которая капает с моих рук, и на нож, который лежит на ковре. Но я не убивал, как я мог?! Я же люблю ее. Я просто хотел, чтобы она больше не сопротивлялась.

Я хотел, чтобы она стала податливой и мягкой. Я знаю, она тоже хотела этого, но все эти принципы морали и нравственности… Она не могла изменить мужу. Но любила она только меня.

Человек в белом халате берет ее за руку. «Она еще жива», — говорит он. Меня выводят на улицу и сажают в машину между двумя глупыми толстыми офицерами.

Мне все равно. Я услышал главное — она жива. Значит, я еще вернусь. Мы будем вместе. Мы всегда будем вместе.

Александра Киссми