Марсианский ландыш
Она любит одеваться в серебристое и так красива, что похожа на цветок. Опасный Ландыш в прозрачном скафандре, с бластером наперевес. Мы с ней охотимся на наших врагов. Вернее, она охотится, а я нажимаю кнопки, сидя перед монитором.
Ее округлые груди похожи на две луны Марса — Фобос и Деймос. Я вожделею, глядя на нее, и ничего не могу с собой поделать. Она сильная и смелая! А я скрюченный и слабый… Я — инвалид с детства. Никто не знает, как это ужасно, кроме нас, инвалидов.
Особенно меня мучает мысль, что родился-то я крепким и здоровым. Но потом была травма, болезни. Мне катастрофически не повезло с врачами. Неудачно сделанная пункция, два лишних укола подряд, новое веяние в костно-мышечной хирургии, вскоре признанное опасным, аппарат с дефектом… Я ненавижу людей в белых халатах и боюсь их, как кошмарного сна!
Согласен, что далеко не все врачи — садисты и равнодушные тупицы, но я-то в самом начале Пути встретил именно таких! Потом мне встречались хорошие лекари, мастера своего дела, но «потом» пришло слишком поздно.
Я — калека с сердцем, исполненным желания быть любимым. Я бывал на вечерах инвалидов, где многие дамы весьма откровенно предлагали мне свои томящиеся любопытством тела. У нас, калек, слишком мало времени в запасе. Жажда испытать то, что доступно ЗДОРОВЫМ, заставляет нас торопиться с выражением чувств. Но я не могу влюбиться в бедняжку, прикованную к инвалидной коляске.
Хотя встречаются среди таких милые и добрые, с прелестными личиками. Но любовь к ним основана на чувстве жалости. А я слишком сосредоточен на себе, чтобы жалеть еще и подружку-калеку. Кто бы меня пожалел!
Зато КАК я умею ненавидеть! Когда мой Ландыш пуляет из бластера в синих монстров и белых пауков, я представляю больницу и тех мудил, которые ставили на мне опыты, — всех, у кого ломались аппараты и кто набирал в шприц не ту жидкость. И я палю по ним, пока у нас с Ландышем не кончаются патроны!
Потом мы занимаемся серебристой, космической любовью. Я поколдовал с параметрами игры и создал виртуального героя с фэйсом, сканированным с моей лучшей фотографии.
Мускулистый «Я» обнимает ее, и она содрогается от страсти. Я хочу ее — здоровую, скалящую зубы в улыбке, полную задора, наивности и бесстыдства.
Я брежу ею! ВИЖУ, как прижимаю ее острые лопатки к сухой марсианской земле. Вокруг нас горячий воздух, но поцелуи наши еще горячее. Она обвивает мое туловище своими ногами с проворством ящерки… И тут я вспоминаю, что на самом деле мое туловище скрючено болезнью, и видение исчезает.
Но однажды я решился показать ей правду. Я создал себя в виртуале так четко, словно перенесся сам в ЕЕ мир. Я поехал к ней на инвалидной коляске — неуклюжий, смешной и гадкий монстроуз.
Я не сомневался, что она примет меня за врага. И она, не колеблясь, наставила на меня дуло бластера! Но я продолжал ехать… пусть делает свое дело. Я слишком устал!
Она, не задумываясь, выпустила очередь. Я скорчился от боли, но почему-то не умер. Но так нечестно! Она должна была развеять меня в космическую пыль, ведь я не хотел больше существовать! И все же мне пришлось разогнуться и опять поехать на нее, и опять она выстрелила — теперь уже в ногу, потом в грудь… А я все не умирал и все продолжал нестись к ней за смертью, а она все стреляла и стреляла, и тогда я понял: она хочет, чтобы я поднялся на ноги… и не перестанет мучить меня этой болью, пока я не встану и не оставлю коляску!…
— Я безмерно благодарна вам! Этого никакими словами не выразить, — говорила немолодая, рано поседевшая женщина. Ее собеседник — известный врач, применяющий в своей практике укусы пчел и лесных муравьев, отвечал ей с мягкой улыбкой:
— Ваш сын излечил себя прежде всего сам. Он поверил в выздоровление и упорно занимался гимнастикой, которую я ему рекомендовал. Гимнастикой, уверяю вас, очень нелегкой. Без его силы воли мы бы не справились с этим уникальным случаем. Организму всегда легче погружаться в болезнь, чем барахтаться, пытаясь выплыть. Он барахтался! А я лишь помог ему.
— И все же то, что он стал самостоятельно ходить, это чудо, — отвечала мать. — Он уже неделю сам гуляет по улице, опираясь всего лишь на трость. А еще, вы знаете, он познакомился с девушкой! Да-да — с продавщицей мороженого! Я-то гадала, с чего он так много мороженого покупает? А это из-за нее! Я видела ее — такая современная, в чем-то серебристом, высокая! Вчера он подарил ей цветы! Неужели она увлечется им?
— Запросто! Он у вас очень хороший парень.