Кидалово-ебалово

Ксюшка приехала к вечеру. С мокрыми от снега волосами. Красивая и еще трезвая. Из ее сумки возникла литровая бутылка водки. И минералка. Аня вздохнула и поплелась на кухню, шаркая тапками.

Ксюшка-тараторка вприпрыжку летела за ней, на ходу рассказывая, как кинула таксиста, как кинула шашлычников, которым пообещала приехать с той же Анькой, как кинула надоедливую маму, звонившую из Мариуполя, а вчера она, совершив тройное сальто-мортале, успела кинуть начальника, который хотел было запрячь бедную девушку на выходной!

Кидать Ксюшка научилась еще в институте, когда кушать было нечего, а хотелось. Вот она и кидала: мальчиков из общаги, потом девочек из общаги. Потом кидать их стало неинтересно, они и сами были нищими.

Ксюшка с возрастом умнела. Талант ее возрос стократно. По истечении десяти лет после института она успела найти несколько важных лопухов, которых благополучно кинула, а вернее, раскрутила:

а) на однокомнатную в Бирюлеве;

б) на приличный, пусть и не новый «фиат»;

в) на теплое местечко в пресс-центре какого-то президента.

Да, вот такая умничка была Ксюшка Лаптевская во всей красе. А ее закадычная подруга Анька Сомова так и не научилась кидать, добывать и вытрясать, поэтому благополучно нищенствовала в собственной двушке, оставленной ей прабабкой. Денег едва хватало на еду тараканам.

…Бутыль в конечном итоге опустела, минералка кончилась тоже, помидоры как бы невзначай доела Ксюшка.

— Поехали в бар, а, Ань? Я плачу!

Вскоре маленький «фиат» подъехал к Раушской набережной. В рассаду клубов и баров. Анька и Ксюшка, нетвердо стоящие на ногах, важно прошествовали в один из них. Анька была стриженная под мальчика, в светлых узких джинсах и короткой кожаной куртке, на вид около тридцати. Ксюшка была в длинном кашемировом пальто иссиня-черного цвета, на которое падали роскошные волосы

…Такой портрет Влад составил, сразу заприметив этих двух выходящих из машины.

«Поддатые, явно при деньгах, не соски», — размышлял он, следя за девушками.

Влад, в простонародье Володька, здоровенный парняга с горой мускулов, подождал немного за стойкой, пока девушки закажут. За столиком у них было шумно, весело, интригующе.

Они заказали выпивки и еды, вернее, заказала длинноволосая, вторая только безразлично кивала. Влад направился к ним.

— А давайте выпьем вместе, — присел он без разрешения.

Девушки переглянулись, и длинноволосая ответила:

— Угощай.

— А давайте выпьем не здесь, — монотонно парировал Влад. — Тут людно и музыка орет. А поедем к вам. Водку я куплю.

— Тебе сколько лет, малыш? – спросила стриженая.

И обе они засмеялись.

— Двадцать один, — тоже улыбнулся Влад.

В течение часа:

а) познакомились;

б) выпили и съели все, что заказала Ксюшка;

в) решили ехать пить к Ане. Пожалуй, Влад был милым мальчиком, поэтому его пригласили.

В машине девчонки удивлялись: на заднем сиденье спит милый Влад, в простонародье Володька. Что с ним делать, с этим пьяным парнем, черт его знает…

Возле дома у ночного магазина тормознули затариться.

— Эй, Влад, проснись, иди купи выпить, закусить и сигарет не забудь!

— Каких сигарет?

— Хороших, конечно! Блин, Анька, у него денег, видите ли, не хватает…

— Держи денежку, не вырони…

— Нет, нахера мы везем этого малолетнего дурика? Денег у него нет! Может, хоть пиписька выросла?

— Пиписька у него точно выросла, я читала, что к двадцати одному году она, пиписька то есть, достигает определенных размеров. В нашем возрасте это может пригодиться!

— Нам с тобой молодой член не помешает!

Влад к тому же оказался трудолюбивым кулинаром. Он безропотно почистил и поджарил картошку, какая была, нарезал хлеб ровными ломтиками и незамедлительно вскрыл водку. Ксюшка и Аня восхищались и хвалили милого мальчика, даже разрешили ему проделать традиционное чоканье первого стакана из третьей бутылки с носиками размякших тел.

Носики этих самых тел подрагивали крыльями от предвкушения сладенького. Тем временем Влад рассказывал тетям о жизни молодежи.

— Все, кто ходят в эти клубы… ха-ха… педики и наркоманы… хрю-хрю… — говорил Влад, неприкрыто чавкая, — так и напрашиваются… А я чего? Я всегда готов.

— А девушка у тебя есть? — Тети стали требовать подробностей.

— Была. Бросила недавно. Ей, бля, денег давай, а откуда у меня они? Я же… этот… ну, не педик, а это… Вощем, я их трахаю за деньги.

— Кого? Девушек? — надрывались от смеха Аня с Ксюшка.

— Да не-е-е… Мужиков… — обиженно тянул Влад.

— Да-а-а-а?- визжали девушки и чуть ли не катались по полу, держась за животы.

— Да лана вам… развеселились… Я их трахаю. Не они же меня. А потом беру деньги, иногда часы там клевые или еще чего-нибудь… что плохо лежит…

Аня Сомова первая пришла в себя и огляделась. В принципе брать у нее нечего, однако стало боязно. Ксюшка, кажется, не боялась. Поворот истории ее не смутил. Типа видали мы таких!

— Влад, я надеюсь, ты с нами так не поступишь? Мы же женщины, а не педики и трахаться за деньги не хотим, — иронично проговорила Аня.

Влад покорно согласился вести себя прилично. Мол, ничего страшного не будет! Мол, вчера одного мужичка трахнул в гостинице… он мне сто баксов… я у него еще из кошелька потянул столько же… Бля, он мне все ручки гладил, такой нежный… Члена только не видно из-под живота…

— Влад, а зачем тебе член, ты же только трахаешь?

— Да так, член все-таки… пососать-то можно… Но я не педик! Сейчас докажу!

— Ой, Влад, я пас! — твердо сказала Аня. — Не хочу тебя расстраивать, но я мужчин не люблю, хотя вроде тоже не педик.

— А тогда давайте вы трахнетесь, а я посмотрю! Люблю лесбиянок!

— Влад, я пас! — опять твердит Аня, оглядываясь по сторонам. — Не хочу тебя расстраивать, но Маша мне как сестра, не могу же я с сестрой… я вобще не могу сейчас ни с кем, пойми…

— Гости из Грузии? — участливо спрашивает Влад. — Я менструации не боюсь…

Аня твердо решает отказаться, хотя очень хочется молодого хуя, и это не в ее правилах. Но бывают исключения. Ксюшка все это время корчит рожи: Ксюшка хочет пипиську! Большую мужскую пипиську Влада.

— Чего ты испугалась,- хихикает Ксюшка, — давай, Ань, его трахнем и выкинем из квартиры!

Влад внимательно наблюдает за движениями тел и мыслей девушек. И продолжает говорить, что СПИДом не болен, не бойтесь, давайте втроем… Он сажает себе Ксюшку на колени, освобождает ее грудь из-под кофты, Ксюшка закрывает глаза, откидывает голову назад…

Аня сидит напротив, наблюдая сцену с опаской. Руки Влада, огромные и синеватые, сжимают грушеобразные груди. Мариупольская дева мычит от наслаждения. Наконец, Влад приподнимает Ксюшку, чтобы стянуть брюки. Легкие движения — и джинсы лежат на полу. Ксюшка тоже оказывается на полу, стаскивая с себя исподнее.

— Трусишка, иди сюда, — ласково шепчет ей Ксюшка, но Аня уже выбрала себе роль наблюдателя. Влад с огромным эрегированным членом, который мечется из стороны в сторону, возвышается над Ксюшкой. Он в последний раз спрашивает: Аня, типа, ты идешь или как?

Аня молча отказывается. А Ксюшка сто лет мечтала о такой прекрасной пипиське. О! Какая сильная пиписька у этого юнца…

— О… О… Еби потише, — кричит Ксюшка, — да не рви меня-а-а-а… О!.. О… Давай посильнее… дав-в-в-вай…

Аня видит ягодицы Влада, она возбуждена, но не двигается с места. Ксюшка орет в голос, Влад шумно дышит, у Ани горят щеки, пылает в низу живота, рука ее непроизвольно зажата между ног..

«Стоп, — говорит себе Аня… — Глупости… не хочу я с ним трахаться».

— Ну и стойкая ты девушка, — хрипит Влад, глядя на ломки и муки Ани, однако не прекращает втыкаться в Ксюшку…

Ксюшка уже не дышит… Ксюшка мертва от нирваны… Потом она воскресает и рвется из рук террориста Влада. Он не отпускает ее. Он то еще не кончил!

— Стоять, я сказал, тиха-а-а… — орет Влад и вдруг падает всем телом на Ксюшку. И становится действительно тихо.

— Ксюш… — робко зовет Аня, — пусть он уедет… я устала…

Ксюшка не двигается. Тогда Влад поднимается, и что же видит Аня? О боже, его член словно и не падал! Аня испуганно жмется к окну:

— Не подходи, я тебя не хочу, я орать буду! Не трогай меня, я сказала!

— Влад, — шипит Ксюшка (живая, слава тебе…), — иди лучше ко мне… не надо ее трогать…

Влад послушно возвращается и снова втыкается в Ксюшку. И Аня слышит ее голос:

— …сильнее …сильнее… а-а-а…

И опять видит ягодицы парня, его ярко- фиолетовый, чуть изогнутый член между бледных ягодиц подруги… их пятки, розовые и младенческие… Аня осторожно встает, бесшумно пробирается к выходу… Ей надо подышать воздухом, ее мутит и вот-вот вырвет… А кухня трещит по швам от сексуальных игрищ, трещит и стонет животными голосами…

Днем Аня просыпается от головной боли. Открывает глаза. За окном все тот же вчерашний снег — снежинки в виде парашютистов. Рядом посапывает Ксюшка. Влада в квартире нет. Ну и нажрались… Она подходит к окну.

— Ксюш! — восклицает она. — Вставай! Ты где вчера машину оставляла?

— М-м-м-м?.. — тихо бубнит в ответ подруга.

— Да проснись же ты! — орет Аня удивленно, хотя привыкла не удивляться. — где твой гребаный «фиат»?

Потом она судорожно бросается осматривать вещи. Все вроде на месте. Даже шуба в шкафу. Сумки тоже. Аня лезет в сумку Ксюшки.

— Ну, так я и думала! Где же кошелек? Ключи?

Быстро Аня прыгает к иссиня-черному пальто и залезает в карманы, сначала в один, потом в другой… Пусто.

— Ксюш, — произносит Аня, когда та с трудом открывает глаза, — он нас кинул… кинул тебя по-крупному… урод этот!

— Кинул? — низким голосом отчего-то шепчет Ксюшка и, обалдевшая, садится на кровати. Она еще ничего не понимает, хотя уже трезва, и таращит невинно-голубые глаза с размазанной тушью и морщит лобик.

И наконец, она мчится к окну.

…Вместо «фиата» она видит много- много снежных энлонавтов, которые мягко втыкаются в землю совершенными фаллосами… и не тают.

Лола Руян