Гражданка Нидерландов в объятьях Петра

Гражданка Нидерландов Хельга с юности была круто очарована русским царем Петром Первым. Вернее, его скульптурой, стоящей в родном Хельгином Амстердаме.

Однажды она решила на пару дней съездить в город Питер и сфоткаться там около Петра где-нибудь на память. Но сфоткаться ей хотелось непременно обнаженной, чтобы было ясно — Хельга не просто на экскурсии скучает, а в любовном экстазе находится.

И вот остановилась Хельга в «Астории». Выходит утром из гостиницы, а к ней тут же какой-то парень подкатывает и на гнусавом английском предлагает поменять валюту.

Парень — шкаф здоровенный, и Хельга решила, что фотоаппарат ему уж точно руки не оттянет, поэтому сунула ему в руки «Canon» и попросила чтобы «щелкнул» ее на фоне памятника. Шкаф не сразу понял, что ей от него надо. Но после переговоров на языке жестов выдавил улыбку, смотревшуюся на его лице как щель выдвинутого ящика, и сказал: «О’кей!»

Хельга была очень довольна, что так быстро нашла того, кто согласен тратить время на её фотографирование. Надо сказать, что на ней был белый плащ и голубое платье короткое. А больше ничего… нет, вру… еще — босоножки.

Подойдя к Медному всаднику, Хельга сделала счастливое лицо, приподняла платье, распахнула плащ и замерла, позируя. Шкаф, несколько поколебавшись, сделал пару снимков. Потом Хельга еще раз присела на дорожке и отвела полы плаща подальше, как крылья у неуклюжей гусыни.

Потом она спустила платье с плеч, обнажив пышную грудь. Такая большая грудь привела бы в восторг любого царя, так что Хельге даже показалось, будто Медный всадник благосклонно поглядывает в ее сторону.

Шкаф послушно сфотографировал бюст Хельги и куда-то позвонил по мобильнику.

Наконец Хельга, утомившись от фотографирования, решила зайти в кафе перекусить. Шкаф принялся было делать снимки и за столиком, так как сидел напротив и хорошо видел то, что у Хельги между ног, но она одернула подол, чтобы прикрыть соблазнительное местечко, и сказала, что на сегодня хватит.

Угостила Шкафа пивом — в благодарность за услугу, а потом сказала ему: «Та сфиданья!» и поспешила обратно к гостинице.

Но Шкаф неожиданно стал хватать Хельгу за руку и куда-то тащить.

— Жирная сука, я же уже позвонил насчет тебя, ты попросила найти тебе клиента, так куда теперь удираешь! — орал он и прибавлял такие слова, какие в разговорнике, выданном Хельге туристическим агентством, вовсе не попадались…

— Пустите, я позову полицай! — пыталась грозить Хельга. — Я не беру с мужчин теньга! Моя просто фотографировался! Я плати самаль, если мужчина мне нравится! И требую, чтобы он уважаль и ублажаль меня, как я хочу, а не как он хочет! Я не проститутка!

— Не гони ерунды, дура! Ты просила, я нашел! Я что теперь, собственную задницу ему подставлю? Он уже сейчас возле арки будет!

— Я не знаю, што за морда фаш клиент! — возмущалась Хельга. — Мне нужен романтика, милый разгофор, цветок орхидей или хотя бы одуфанчик, прогулка по свежий воздух, танец в ресторан. Мне не нужен клиент!

— Иди, идиотка, вызов уже не отменить, на меня бабки повесят! — разорялся в ответ Шкаф и все куда-то тащил Хельгу, а полицейские почему-то все не попадались на дороге.

Хельга не успела оглянуться, как с красивой нарядной улицы они свернули в какой-то страшный вонючий переулок, и сразу будто бы оказались совсем в другом городе, про который рекламные проспекты ничего не говорили.

Туристке стало очень-очень страшно — Петербург, недавно казавшийся таким уютным и безопасным, вдруг обернулся совсем иной стороной… Темный замусоренный колодец двора не отзывался на крик несчастной гражданки Нидерландов. А Шкаф между тем твердил, что машина с клиентом вот-вот подъедет. Хельге показалось, что все это сон и надо немедленно проснуться.

Вдруг одна из дверей, обитых железом, распахнулась и оттуда с криком: «Отстань от девушки, негодяй!» — выскочил молодой человек — высокий, сутулый, в очках, худенький.

— Ого! Защитничек выискался! — поразился Шкаф.

— Сейчас милиция приедет!

— Ах ты доходяга, милицию вызвал! — взревел Шкаф и обрушил свой кулак на молодого человека. Тот отлетел и упал навзничь. Хельга между тем бросилась в открытую дверь. На столике она увидела телефон, какие-то справочники и большой бронзовый бюст Петра Первого. Хельга схватила бюст и с силой швырнула в Шкафа, который с топотом побежал преследовать ее. Тот охнул и схватился за предплечье… И тут на улице раздался вой милицейской сирены.

—П олицай спугнул фесь фаш паршивый клиент! — сказала Хельга.

Шкаф произнес несколько неизвестных Хельге слов и с проворством слона, удирающего от бешеной мыши, выскочил из дворика. Молодой человек с оханьем поднялся с асфальта, Хельга бросилась к нему на шею.

— Фы живы? О, как я благотарен! Как фас зовут?

— Петя!

— О, как мило! Фи здесь работаете? Кем?

— В книжном магазине, продавцом. У нас парадный вход с другой стороны.

— Фозьмите фаш Петр, Петя! — Хельга протянула молодому человеку бюст императора. Руки их соприкоснулись. Петя поставил императора на стол. Хельга тоже села на стол рядом — и обвила руками шею молодого человека. Петя, обалдев от объятий светловолосой красотки, принялся целовать Хельгу, а бронзовый император уткнулся носом в мягкое Хельгино бедро и тоже, кажется, был весьма доволен.

Хельга легла на стол поудобнее, подняла ноги, и Петя увидел, что на ней нет трусиков… Хельга погладила голову Пети, его плечи и стала расстегивать на нем рубашку. Петя зарылся лицом в холмы ее грудей, перед которыми не устоял бы и сам император, и почувствовал острое блаженство. Внизу живота все сладко напряглось. Петя почувствовал, что нежные пальчики расстегивают молнию на его брюках.

Член взвился, как знамя армии, готовой идти на штурм. Мосты были наведены и миллионная армия сперматозоидов лишь ожидала команды, чтобы пройти внутрь крепости. Сам Петя между тем ощущал себя летящим по жерлу пушки ядром, а Хельга сотрясалась под ним как парадный фейерверк.

Несколько долгих минут они находились в любовном экстазе, а, когда Хельга разомкнула руки и ноги, которыми она плотно обвивала нового друга во время соития, она вгляделась его лицо еще раз и радостно воскликнула:

— О, а фи без очков очень похож на Петра! Только надо отрастить кошачий ус!

На этом, пожалуй, пока и закончим эту правдивую петербургскую историю.

Люся Бабочкина