Гостья из ночного дождя

Я прислушиваюсь к ритму капель, перевожу глаза на окно. Но, к своему удивлению, вижу там не только дождь.

Я проснулась под мягкий перестук теплого летнего дождика, который так любит приходить по ночам и просачиваться через открытые ставни. Свет от полной луны с трудом прокладывал путь в мою спальню.

Я прислушиваюсь к ритму капель, машинально перевожу сонные глаза на окно. Но, к своему удивлению, вижу там не только дождь.

Фигура девушки, похожая на тень, положила руку на стекло. Я медленно выскальзываю из-под одеяла, подхожу к окну и распахиваю его.

Это она — моя Серена.

— Почему ты снова подходишь к моему окну?

Не дожидаясь ответа, я помогаю ей попасть на подоконник, а потом и на ковер. Она дрожит от дождя и холода. Дождь — это ее единственное пальто. Она обнажена. Она вся мокрая.

Я хочу спросить ее: «Что случилось?», но она своей ладошкой накрывает мои губы.

— Я не люблю его, — шепчет она.

Я прищурилась. Правда ли? Еще вчера она бросила меня из-за него.

— Я не люблю его… — Серена разрыдалась.

Обняв ее за плечи, я подождала, пока Серена не перестала всхлипывать. Очень скоро ей стало намного лучше. Она успокаивалась.

Мы пристально смотрим друг другу в глаза. Она сглотнула, волнуясь.

— Люби меня, Рей, — просит она. — Люби меня!

Ее руки делают рывок, губы впиваются в мои. Языку нее горячий , и он уже проник в мой ротик, обжег меня. Как и в детстве, язык Серены намочил мои трусики за одну секунду. А ведь он еще даже не опускался ниже моего рта.

Она отрывается от моих губ. Толкает меня на кровать, падает на колени рядом и тут же впивается снова. Она всегда любила и умела целовать взасос. Она и меня-то этому научила. Только было это почти два года назад. От этих ласк я и не замечаю, что мой левый сосок уже у нее в руке, незаметно юркнувшей под комбинацию. А язык, кажется, уже в пищеводе. Серена, не прекращая магию своих губ, срывает с меня всю одежду. Даже не дожидаясь моего согласия.

— Мы не можем опять. Мы не должны.

— Мы можем. Еще как можем! — в состоянии такого необузданного возбуждения она не тратит много времени на слова. Проорала — и тут же — снова взасос. Розовые трусики уже валяются на подушке.

Ее обнаженное тело просто извивается вокруг меня. Она начинает целовать меня все ниже и ниже.

Шея, плечи, сосочки, живот. Ты целуешь меня туда. Ты никогда раньше не целовала меня там. Никогда. Ты говорила, что это извращение и большой грех. Ты говорила, что делаешь это плохо, что моей письке не понравится и я разлюблю тебя.

Что ты только, маленькая дурочка, не говорила. А я все ждала. И вот — дождалась.

Я лечу к оргазму со скоростью сверхзвукового истребителя. Но тут кто-то выпускает ракету, и истребитель врезается в землю. Твои губы исчезают и появляются только через две секунды, но уже на груди. От похоти и неожиданности у меня перехватывает дыхание.

Я прогибаюсь, подобно кошке, соскальзываю по твоей груди вниз и хватаю губами твою плоть. У тебя — просто потрясающий размер. Клитор заполняет весь мой ротик. Твоя водичка уже стекает по моему подбородку, оргазм снова приближается. Но вот моя писька до сих пор — без ласки. Я с трудом выталкиваю твой абрикосик изо рта и молю:

— Полижи мне еще, Серена. Пожалуйста.

Я снова хватаю тебя губами. Я сосу у тебя. Я кончаю. Ну помоги же мне, Серена. Безумной силы оргазм бьет меня, как волна. Этот оргазм мне не победить. Да я и не собираюсь. Ты вернула мне свой язычок. Как раз в самое нужное время.

— Я люблю тебя, Серена! — в порыве искренности шепчут мои губы. — Не бросай меня больше, пожалуйста.

— Никогда не брошу, — врешь ты и засыпаешь.

В девятый раз ты возвращаешься и в девятый раз врешь, что никогда не бросишь.

Ничего. Говорят, что если кто-то бросает кого-то двенадцать раз, а потом возвращается, то уже больше не уйдет. Осталось всего три раза. Я верю в это.

Александра Киссми