Эти похотливые самцы и самки

С двадцатилетним опозданием, но и до просторов бывшего Союза докатилась сексуальная революция. Рабочие и студенты, колхозники и госслужащие, со школьных политинформаций привыкшие чтить «Моральный кодекс строителя коммунизма», вдруг с удивлением заметили, что секс у нас все-таки есть.

И это открытие сделало их свободными и раскованными. На страницах постсоветской литературы, на голубых экранах появился новый тип героя.

Прежде у советских была особая гордость — партийный билет или другая какая краснокожая паспортина. Нынче «из широких штанин» все более откровенно достают нечто иное и гордятся именно им.

Прошла мода на «настоящих человеков», теперь каждый уважающий себя герой требует, чтобы его называли не иначе как «настоящее животное». В любви все более торжествует звериный стиль, если мы испытываем страсть, то желательно животную, если занимаемся сексом, то исключительно первобытным и первозданным. И это, пожалуй, верно.

Большинству животных ничто человеческое не чуждо, и современному закомплексованному, замученному цивилизацией человеку есть чему поучиться у братьев наших меньших.

«Лев в постели» — явление сезонное

Однако животные в роли наших учителей, как в кинематографе, так и в фольклоре выступают как-то обезличено (точнее, обезмордено). Вместе с тем, каждому представителю фауны присущи свои уникальные любовные достоинства. Давайте познакомимся с ними повнимательнее.

Признанным лидером в этом деле считается лев. Однажды посетители Джерсийского зоопарка с удивлением и завистью наблюдали, как этот большой кот на протяжении четырех часов без устали занимался любовью со своей львицей.

Эти подвиги лев проделывает в неволе, так сказать, исключительно в кругу семьи. На воле лев еще сексуальней. Один самец содержит при себе от 6 до 10 самок, так называемый прайд. Да еще, говорят, и налево порой посматривает.

Но не спешите завидовать гривастому Казанове. Любовные игры этого животного происходят не чаще одного раза в год. Самка, в которой по весне пробуждаются материнские инстинкты, повинуясь зову природы охотно уступает ухаживаниям мужа. Последнему же ничего не остается, кроме как пользоваться моментом и нагуливаться на год вперед.

Обеспечив себе желанное потомство, львица тут же ставит своего партнера на место, а если в пылу любовной страсти лев будет настаивать на продолжении любовных игр, удовлетворенная супруга может попросту покусать свою половину. Так что, «лев в постели» — явление сезонное. Более того, грустно осознавать, что такое красивое животное попросту приглашают на роль племенного быка. Унизительно это для льва-то!

Бескорыстные птички и коварные гориллы

Гораздо более бескорыстной и романтичной выглядит любовь африканской птички водореза. Секс для нее — не только родительский долг, но и истинное удовольствие. Первые брачные контакты, как и у всех молодоженов, заканчиваются кладкой яиц. Однако после прибавления семейства водорезы без остатка отдадутся своей страсти и беспрестанно спариваются просто так, из любви к этому делу.

Но даром бескорыстной любви судьба награждает далеко не каждого. Как и у людей, в животном мире часто встречается любовь, которая достается очень даже не даром.

Начнем с процедуры ухаживания. В отличие от людей животные ухаживают за представителями противоположного пола исключительно с серьезными намерениями, то есть для продолжения рода. Но даже в этом случае для покорения женского сердца самцам порой приходится приложить немало усилий.

К примеру, зимородок добивается благосклонности со стороны дамы, угощая ее выловленной им рыбой, как бы «покупая» самочку этими подарками. И, уж поверьте, даже самая «неприступная» гордячка не в силах устоять перед таким щедрым ухажером.

Брак по расчету весьма популярен в зверином мире. Образцом женского коварства и корыстолюбия может стать самка гориллы. Как и всякая современная женщина, она мечтает о сказочном принце с положением в обществе и неограниченными материальными возможностями, то есть о вожаке обезьяньей стаи.

Естественно, что и самцы понимают все прелести номенклатурного положения. Поэтому среди них не прекращаются «разборки», по жестокости не уступающие большой политике в человеческом мире. Никто не уверен, что его статус верховной гориллы не будет уничтожен в результате какого-либо дворцового переворота. Нужно обладать политическим чутьем, чтобы отдать свое сердце самому сильному и непобедимому.

Такие интриги самочке не по уму. Поэтому выход она ищет чисто женский. Отбросив «нереспектабельных» претендентов, хитрая горилла дарит свою любовь сразу двум представителям местной элиты — нынешнему вожаку стаи и его младшему брату, который уже давно претендует на место лидера стаи.

В результате, кто бы из них не оказался у власти, самке и ее потомству ничего не грозит — оба брата считают ее своей супругой, а детей — законными наследниками. Вот такие коварство и любовь по-обезьяньи.

Шалашник заманивает дурочек

Правда, примеров мужского вероломства среди животных тоже хватает. Взять хотя бы австралийскую птицу шапашника. Самец накануне брачного сезона строит настоящий дворец — шалаш из аккуратно очищенных веток, раскрашенный соком лесных ягод и украшенный цветами, грибами и яркими камушками.

Очарованная этим великолепием самка, очевидно, думает, что это и есть ее уютное семейное гнездышко, и охотно соглашается на рай в таком шалаше. Хозяин же шалаша, шалашник, овладев наивной и доверчивой самкой, немедленно предлагает ей съехать с его жилплощади, и обесчещенная влюбленная улетает. Свив себе самое обычное простое гнездо, коротает она свой нелегкий век матери-одиночки. А коварный холостяк тем временем ловит на свои хоромы новую дурочку.

Паразиты

Еще более подлыми представляются нам самцы глубоководной рыбы-удильщика — церации. Это просто настоящие альфонсы мира животных.

По габаритам они намного уступают своим прекрасным половинкам (самка имеет в длину около 1,5 метра, а ее муж — не более 2 сантиметров). Когда молодой самец становится взрослым, он отправляется на поиски своей суженой.

У «женихов» огромные глаза и внушительных размеров обонятельный (и, видимо, не только обонятельный) орган, помогающий обнаружить самку. Для крохотной рыбешки поиски «невесты» — дело трудное. Поэтому, найдя ее, самец немедленно впивается в ее голову или хвост своими зубами. Теперь им суждено быть вместе, «покуда смерть не разлучит их».

Вскоре после встречи язык и губы самца срастаются с телом супруги. Срастаются кровеносные сосуды, и самка берет самца на полное иждивение. Челюсти, глаза и кишечник отмирают, а в организме тунеядца продолжают работать только сердце, жабры и, главное, половые органы.

Иногда «жених» натыкается на супружескую пару. Что ему делать, неужели снова отправляться на поиски? «Жениха» это не устраивает. Он соглашается на многоженство своей супруги и присоединяется к семье третьим. Порой обнаруживали самок, прямо-таки «увешанных» самцами-паразитами.

Безнравственность и цинизм животного мира достойны осуждения. И мы со спокойной совестью осудили бы их. Только где-то в глубине души прячется сомнение: а что, если животные не виноваты? Что, если они от нас научились?

Мария СОЛОВЕЙ