Дрессировщик

Говорят, рабский труд непроизводителен. А как насчет рабского секса? Можно ли получить хоть какое-то удовольствие, если ненавидишь своего партнера всеми, что называется, фибрами души и ничего, кроме отвращения, он у тебя не вызывает?

Еще говорят, любовь зла — полюбишь и козла. Ну, допустим, любить козлов Альбина не пробовала, ни в прямом, ни в переносном смысле, а вот козу — дело другое.

Иначе как «козой», присовокупляя к этому слову всевозможные эпитеты, из которых «драная» и «долбанная» были самыми нежными, она Ирку не называла ни вслух, ни про себя.

А как же иначе! Мало того, что эта поганая тварь, оказывается, напропалую трахалась с Альбининым мужем Владом, так теперь еще приходится заниматься с ней сексом!

Ситуация была, действительно, такая, что в кошмарном сне не приснится. Альбина и Влад поехали отдохнуть в Италию. И так получилось, что ее прекрасный супруг, преуспевающий бизнесмен, в котором она души не чаяла, уже на третий день проигрался в казино, что называется, до трусов.

Вот тут- то и начались сложности. Потому что человек, карточный долг Влада которому достиг астрономической суммы, потребовал расплатиться натурой и немедленно. Причем натурой Альбины. Пригрозив в противном случае не просто убить своего должника, но сделать так, что жена тому уже никогда больше не понадобится.

Жертвенная и самоотверженная русская душа Альбины дрогнула. Да! Если иначе нельзя, она просто обязана выручить мужа. И она согласилась на ближайший месяц стать наложницей «синьора Антонио», при условии, что тем самым полностью покроет долги Влада.

Супруг рыдал и целовал ей ноги. Альбина чувствовала себя почти декабристкой.

Синьор Антонио привез ее на свою виллу. Он оказался вполне приличным пожилым господином с прекрасными манерами и обращался с Альбиной идеально. В первый вечер он ее даже не трахнул и ни с какими скабрезностями не приставал.

На второй тоже. А на третий на вилле появилась Ирка, спешно прилетевшая из России… тоже спасать жизнь и мужское достоинство Влада. Потому что, как выяснилось, синьор Антонио потребовал от своего должника предоставить в его распоряжение не одну свою женщину, а обеих.

В этом-то и заключалось особенное удовольствие, которое рассчитывал получить этот престарелый потомок иезуитов. Особенно учитывая ещё несколько пикантных обстоятельств.

Во-первых до сего момента обе красавицы даже не подозревали о существовании друг-друга, полагая, каждая, будто она для Влада единственная и неповторимая.

Во-вторых, заниматься сексом им предстояло вовсе не с самим «хозяином», а у него на глазах друг с другом.

В-третьих, послать и Влада, и синьора Антонио куда подальше и отказаться выполнять условия договора они не могли, потому что в этом случае платить по счетам пришлось бы уже не телом, а жизнью, что им обеим и было весьма доходчиво пояснено.

Ну, в конце концов, месяц и вся жизнь — разные вещи. И главное, всерьез разобраться с виновником их нынешнего незавидного положения, Владом, можно было, только выбравшись из этой маленькой преисподней живыми. Поэтому Альбина и Ирка, испепеляя друг друга одинаково ненавидящими взглядами, отправились-таки в одну постель.

Синьору Антонио, однако, было недостаточно банального лесби-шоу в их исполнении. Понаслаждавшись этим зрелищем денька три, он усложнил задачку. Теперь одна из девушек должна была изображать рабыню, а вторая соответственно, госпожу. По очереди, определяемой жребием.

Альбине повезло первой. Повезло в прямом смысле, потому что Ирка оказалась в ее полном распоряжении. «Ну теперь я тебе покажу та-акое шоу…» — мстительно подумала она, не спеша раздевая свою подругу по несчастью.

Но странное дело, вместо вполне естественной ненависти она вдруг ощутила нарастающее возбуждение, словно впервые увидев совершенную красоту другой женщины, почувствовав ее потрясающий запах, дотронувшись до шелковистой на ощупь гладкой кожи вызывающе торчащих грудей.

Завидовать не было причин, потому что в широко раскрытых Иркиных глазах Альбина увидела свое, не менее прекрасное, отражение — и восхищение, которое вызывала у прежней соперницы. Черт, Ирка хотела ее не меньше, чем она сама!

Раздвинув партнерше бедра, Альбина на несколько секунд замерла, наблюдая, как набухает и вздрагивает аккуратный Иркин клитор, как выступает из женских глубин вязкая матовая влага вожделения. Ее язык коснулся выбритого лобка, проник дальше, глубже — ищущий, жадный, нетерпеливый.

Другая женщина изогнулась под ней и протяжно застонала, подаваясь бедрами вперед и вверх, прижимаясь теснее к губам Альбины — и неожиданно быстро кончила, забилась в конвульсиях страсти, торжествующе вскрикивая.

Ее глаза распахнулись еще шире, сделавшись безумными, темными, непроницаемыми. Извиваясь, она требовала новых ласк, более сильных, грубых. Когда по знаку синьора Антонио Альбина стянула ей наручниками запястья и принялась не спеша зажимать прищепками груди, соски, опускаться еще ниже, нанизывая прищепки на Иркину кожу, та просто млела от удовольствия.

Альбина пристегнула к поясу искусственный член, и Ирка тут же облизала его. Только связанные руки мешали ей вцепиться в этот внушительный предмет и самой затолкать его себе внутрь! Извернувшись и встав раком, она подставила Альбине оба своих отверстия, не только не сопротивляясь тому, что должно было за этим последовать, но, наоборот, желая и ожидая сладостного вторжения.

Альбина резко вогнала ей фаллоимитатор во влагалище, ощутив, как судороги похоти сводят ее собственные бедра — но тут синьор Антонио пристроился сзади и помог ей, коснувшись опытными, уверенными пальцами промежности, запустив их в истекающее соком горячее, пульсирующее нутро…

Обе женщины одновременно достигли бурной разрядки, принявшись затем, как безумные, вылизывать и обсасывать друг друга…

После этого каждую ночь повторялся тот же самый праздник плоти. Неистощимый на выдумки синьор Антонио не позволял женщинам пресытиться друг другом, он руководил их забавами, точно опытный режиссер, и они заранее не знали, какие еще экзотические развлечения их ждут, но постепенно превращались в настоящих жриц секса.

Как пролетел тот потрясающий месяц, они не заметили. А когда долг был уже полностью выплачен и на следующий день им предстояло покинуть виллу, Альбина почувствовала внутри сосущую пустоту.

Какой долг?! Какой, к чертовой матери, Влад — это несчастное ничтожество, которому и мстить-то теперь противно? Больше всего на свете ей хотелось остаться здесь, с Иркой и Антонио, и чтобы ничего в ее жизни не менялось.

Похоже, партнерша испытывала те же самые чувства. И вовсе не горела желанием расстаться…

***

— Ну что, получилось? — спросил Влад, нетерпеливо дожидаясь ответа своего приятеля и партнера по бизнесу. — Антонио, они еще не поубивали друг друга?

— Ты хотел жить с ними втроем? И чтобы обе твои женщины, между которыми ты не можешь разорваться, любили друг друга, так? Да уж, разыграли мы их с тобой, как по нотам… Ладно, приезжай и забирай! Только объясняться с ними сам будешь, — ухмыльнулся Антонио. — И деньги не забудь, которые ты мне за курс дрессировки должен!

Анни де Лилльо