Целка — невидимка

…Уже целых полчаса Катю насиловал в шикарном «БМВ» симпатичный парень Александр. Он любезно согласился подбросить до дома абитуриентку, возвращавшуюся с экзамена.

С кем не бывает, как говорится. Пистолет, которым он ей обещал проломить башку в случае сопротивления, валялся рядом на сиденье…

«Не сопротивляйтесь насильнику, расслабьтесь, чтобы не вызвать агрессию…» Придумал же кто-то такое.

…Она лежала на спине, и было ей очень больно…

На абсолютно идиотский вопрос: «Тебе хорошо?» — Катя ответила: — «Да». Надо же.

Дыхание Александра участилось, и он кончил, не так страстно для насильников, как показывают в кино. Переведя дыхание, Александр нехотя поднялся и сел. В полной истоме закурил, наполнив салон нежным ароматом сигареты, очевидно дорогой. Катя лежала на спине, не зная, что ей делать и что будет дальше.

Стряхивая пепел, Александр посмотрел на свой член и, усмехнувшись, сказал:

— Блядь, не обманула, правда целка!

Член был весь измазан кровью. Он свободной рукой притянул Катину голову к своему опавшему члену:

— Вылизывай! Только смотри аккуратно, без фокусов.

Какие там фокусы, Катя не о какой мести и не помышляла, лишь бы поскорее сделать все, что ему надо, да смыться.

— Хорошо… хорошо… вот так вот… — повторял Александр, закуривая еще одну сигарету.

Член его снова вырос, приняв форму большого гладкого огурца. Обеими руками-держа Катину голову, Александр руководил ее движениями. Кончил он быстро и для Кати неожиданно.

Что-то сладковатое стрельнуло ей в небо, и рот наполнился густой жидкостью. Кате захотелось освободиться и выплюнуть эту гадость, но руки Александра цепко удерживали ее голову, пришлось проглотить все без остатка.

Одевшись и заправившись, Александр пересел на переднее сиденье, потом сунул ей в сумочку зеленую купюру.

— Надеюсь, ты все поняла, — произнес Александр жестко.

— Да, — тихо согласилась Катя.

— Вот и умница. А теперь — домой, к маме. И в твоих интересах, чтобы мама об этом не узнала. Родителей вообще плохо огорчать.

Катя вышла из машины. «БМВ», выехав из арки, скрылась.

…Она несмело, как нашкодивший котенок, добралась до своего дома, но долго не решалась войти во двор.

…А ведь она встречалась с мальчиком Ильей. Он был старше ее на год. И какой там секс! Самое такое, что они делали, — целовались в губы. Илья даже ни разу не трогал ее большую красивую грудь, не говоря уже о прочем. И она любила его, и он любил ее. И как она расскажет ему теперь про это?

Илья знает, что она еще девочка. Конечно, если любит, то поймет. А если не говорить? Подумает, что обманывала ему, изменяла… Впрочем, она размышляла не только об этом. Ее трусики были в крови: надо было их или выкинуть, или быстро застирать — не тащится же в таких трусах домой. Поэтому она решилась, больше идти ей было не к кому.

— Привет, ты один? — с порога спросила Катя.

Илья конечно же был удивлен и ее вопросу и виду: до того Катя была взвинчена и напугана. Не говоря больше ни слова, Катя быстро прошла в ванную.

— Что случилось? — спросил он, пытаясь перекричать шум воды. Он не дождался ответа. Постоял с минуту, пожал плечами.

Отжав и ровно сложив трусики, Катя отправила их в сумочку. Потом ополоснулась сама. Поправила юбочку и шагнула из ванной. Конечно, юбочка коротковата, но если ноги сильно не задирать, можно и не светиться.

Илья лежал в своей комнате. По виду он был обижен ее молчанием. Она села на краешек кровати.

— Не спрашивай сегодня меня ни о чем, — проговорила Катя. — Я тебе все расскажу когда-нибудь. Договорились?

Илья сел рядом, обнял Катю и поцеловал в шейку. От поцелуев в губы Катя отворачивалась. После всего, что было, ей любые поцелуи казались блевотиной.

«А зачем она тогда пришла? — не мог понять Илья. — Пришла сама, спросила, дома ли кто; сразу в ванную. Естественно, чтобы подмыться. Значит, хочет. Значит, специально пришла. А чего тогда ломается? Мне надо проявить инициативу…» И его рука скользнула к трусикам.

— Илья не надо, ты что!

Ее глаза наполнились слезами. «Ха-ха, а трусиков-то нет! Конечно, она хочет, но стесняется…» Больше он не стал противиться нахлынувшему желанию. «Где-то я читал, что умеренные дозы насилия нравятся женщинам…» Он не дал ей опомниться. Он повалил ее на кровать, а сам довольно ловко освободился от треников.

— Ну не надо, Илья! Зачем тебе это? — Теперь Катя забилась в самой настоящей истерике.

— Все будет хорошо, не волнуйся, — бормотал Илья. — Клянусь, это совсем не больно, я все сделаю, как надо, я умею…

И, раздвинув любимой девушке ноги, Илья вставил в нее свой раздувшийся член.

…Кончил он быстро, даже очень быстро. Ему стало стыдно, что он так быстро кончил. Но еще быстрее пришла мысль: «Блин, а вдруг залетит?» Он крепился-крепился и нерешительно произнес:

— Кать, ты это… чтоб не залететь… иди подмойся.

Катя лежала, уткнувшись лицом в подушку, и не отвечала. Илья топтался рядом.

— Кать, ну ты иди. — снова попросил ее нерешительно Илья.

Она поднялась с кровати и тихо проговорила:

— Да пошел ты, чмо ебучее!

И вышла прочь из квартиры.

Денис Иваникин